вел машину на большой, но отнюдь не предельной скорости. Казалось, что дело, которое ему предстоит выполнить, не требует большой спешки.
Какое-то время он молчал, а потом произнес:
— Я — безработный гонщик.
— Да ну вас? Кого вы обманываете?
— Никого. Говоря твоими же словами, я оказываю некоторую помощь мистеру Даннету. На всякий случай.
— Ничего себе — некоторую помощь! Что-то не видно, чтобы мистер Даннет много чего делал!
— Мистер Даннет — координатор. А я, как говорится, его уполномоченный.
— Да, но в чем заключаются ваши обязанности?
— Проверяю других гонщиков, участников Гран-При. Вернее, наблюдаю за ними. И за механиками. Короче говоря, за всеми, кто имеет отношение к международным гонкам.
— Не понимаю, — ответил Рори. — Простите за нескромность, мистер Харлоу, но почему именно вы? А не за вами?
— Справедливый вопрос. Возможно, потому, что последние два-три года мне особенно везло, и они решили, что зарабатывать честным путем мне выгоднее, чем нечестным.
— Логично, — сказал Рори рассудительным тоном. — Но почему вообще понадобилось наблюдать?
— Потому что уже больше года на международных гонках Гран-При пахнет чем-то подозрительным. Автомобили, которые явно должны были выиграть, проигрывали, а те, что вообще не имели никаких шансов на победу, выигрывали. Автомобили терпели таинственные аварии. Сходили с трека там, где для этого не было совершенно никаких причин. Ни с того, ни с сего у них вдруг кончалось горючее. Неизвестно почему перегревались двигатели. В самое неподходящее время неожиданно заболевали водители. А поскольку иметь автомобиль, который всегда приходит первым, означает иметь престиж, славу, власть и, главное, большие доходы, то сначала думали, что какой-то производитель или, точнее, владелец гоночной команды старается вытеснить всех конкурентов и полностью завладеть рынком.
— Но он не старался?
— Да, как ты правильно заметил, он не старался. Это выяснилось, когда и производители, и владельцы гоночных машин обнаружили, что они все, решительно все становятся жертвами чьих-то комбинаций. Вот тогда-то они и обратились в Скотленд-Ярд, но там им ответили, что международные дела не входят в их компетенцию. И Скотленд-Ярд призвал на помощь Интерпол. Фактически — мистера Даннета.
— Но как вам удалось докопаться до таких людей, как Тараккиа и Нойбауер?
— В основном благодаря слежке. Круглосуточное наблюдение за телефонными звонками на телефонных станциях и коммутаторах, строгое наблюдение за всеми, кто вызывает хоть малейшее подозрение в периоды гонок Гран-При, и просмотр всей приходящей и уходящей корреспонденции. Мы обнаружили, что пять гонщиков и семь-восемь механиков откладывают на свои счета больше, чем они могли бы заработать. Но у большинства все это было нерегулярно, от случая к случаю. Ведь невозможно зарабатывать на каждой гонке. А вот Тараккиа и Нойбауер вносили деньги после каждой гонки. Отсюда мы пришли к выводу, что в каждой стране они что-то продают. И что на свете существует только один товар, который приносит такую прибыль, какую они получали…
— Наркотики? Героин?..
— Вот именно! — Харлоу указал вперед, и Рори увидел высвеченный фарами щит с надписью: «Вандоль».
Харлоу сбавил скорость, опустил оконное стекло и, высунув голову, посмотрел вверх. По небу ползли длинные гладкие облака, но все-таки звезд было больше.
— Не самая удачная ночь для нашего дела, — сказал Харлоу. — Все ясно, как на ладони. А ведь они наверняка приставили к твоей матери часового, а то и двух. Вопрос только в том, будут ли они начеку именно сегодня, учитывая, что твоя мать бежать не может и что никто из посторонних не взойдет на борт. Не вижу никаких причин, почему бы они могли предположить, что кто-то попытается проникнуть на яхту. Не представляю себе, каким образом на борту «Шевалье» могли бы узнать о несчастье, постигшем Нойбауера и его дружков. Но, с другой стороны, такая организация, как братья Марцио, потому и долговечна, что никогда не полагается на авось.
— Значит, надо исходить из того, что там есть часовой?
— Именно, из этого и будем исходить.
Харлоу въехал в маленький городок, остановил машину на безлюдной строительной площадке, обнесенной высокой оградой, так что увидеть автомобиль из узкого переулка казалось маловероятным. Они вышли из машины и вскоре уже осторожно шли по небольшой территории гавани, все время держась в тени. Остановившись, они окинули взглядом восточную часть залива.
— Это не она? — Хотя вокруг не было ни души, Харлоу говорил негромко. — Наверняка она!
В маленьком заливчике, ярко освещенном луной и неподвижно-гладком, как зеркало, швартовалось не менее дюжины яхт и других судов. Но ближе всех к берегу стояла роскошная моторная яхта, скорее все пятьдесят, чем сорок, футов в длину, и ее корпус был, несомненно, синего цвета с белой полосой по бортам.
— Что теперь? — спросил Рори. — Что будем делать? — Он дрожал, но не от холода и не от страха, как на вилле «Эрмитаж», а от возбуждения.
Харлоу задумчиво поднял глаза. Небо было еще довольно ясным, хотя длинная полоса туч уже ползла в сторону луны.
— Сначала надо поесть. Я голоден.
— Поесть? Поесть?.. Но ведь… то есть… — Рори жестом указал на яхту.
— Все в свое время. Твоя мать вряд ли исчезнет в ближайший час. Кроме того, если бы сейчас… гм… мы одолжили лодку и направились к «Шевалье», представляешь, как бы мы выглядели в этом сияющем свете луны? Надвигаются тучи. Так что резонно немного подождать.
— Подождать чего?
— Просто немного подождать. Так звучит старое народное выражение. Фестина ленте.
Рори непонимающе посмотрел на Харлоу.
— Фестина, что?
— А ты и в самом деле незнайка и бездельник, — сказал Харлоу, смягчая улыбкой резкость слов. — А это еще более древнее латинское изречение: спеши не торопясь.
Они отправились дальше и вскоре набрели на припортовое кафе, которое Харлоу сперва внимательно осмотрел снаружи. Вскоре он отрицательно покачал головой, и они двинулись дальше, до следующего кафе. Результат оказался тот же. В третье они, наконец, вошли и сели у занавешенного портьерой окна.
— А что здесь есть такого, чего не было в первых двух? — спросил Рори.
Харлоу приподнял портьеру.
— Перспектива.
Из окна, у которого стоял их столик, открывался вид на «Шевалье».
— Понятно. — Рори без всякого энтузиазма смотрел в меню. — Есть совсем не хочется…
Харлоу сказал ободряюще:
— Давай все-таки попробуем. Хотя бы самую малость.
Минут через пять перед ними появились две огромные порции рыбы, тушенной в белом вине. А еще минут через пять тарелка Рори была пуста. Харлоу улыбнулся и посмотрел на пустую тарелку и на Рори, но в следующее мгновение улыбка его внезапно исчезла.
— Рори, смотри только на меня, не оглядывайся. Особенно не смотри в сторону бара. Но держись и разговаривай естественно. Сюда только что
