class="p1">– А ты про второго говоришь. Стар я для таких нервотрепок. Давай, наверное, одним ограничимся. Не получается, значит, и не надо.
Я освобождаюсь из рук Гриши и иду в ванную за аптечкой. Себя на ноги как-нибудь поставлю, бывало и хуже, а вот состояние Ванюшки огорчает. К тому же домой собирались лететь. Теперь, наверное, придется отложить возвращение, пока сыну не полегчает.
Врач приходит в номер через два часа, берет у всех анализы, назначает Ване лечение.
– Похоже на тепловой удар. Долго вы были на солнце в эти дни?
– Да…
– Хорошо. Анализы покажут яснее.
– Это точно не отравление? – спрашивает Григорий.
– Вроде нет. Но необходимо понаблюдать.
Врач уходит, дав Ване жаропонижающее и оставив рецепты лекарств на случай ухудшения состояния. Я сажусь на край постели сына и глажу его по ноге.
– Слабенькие вы у меня. – Григорий садится рядом и обнимает.
– Не без этого, – улыбаюсь в ответ и кладу голову ему на плечо.
Через пару дней Ване становится лучше, да и мне тоже. Пересдав анализы, мы решаем не откладывать возвращение домой, и я начинаю собирать чемоданы.
Вечером натыкаюсь на статью о недавно упавшем самолете. Обычно я стараюсь на зацикливаться на плохих новостях и давно отписана от подобных пабликов, делаю вид, что их не существует. Но в этот раз информация сама попадается на глаза, и все забытые эмоции и чувства, все мои глубокие страхи тут же обостряются.
Долго не могу заснуть, вспоминая события шестилетней давности. Спихиваю подушки на пол и вытягиваюсь на спине, потом на животе. Каким-то чудом все же проваливаюсь в сон, но снится ужасный кошмар. Я, Гриша и Ваня погибаем в авиакатастрофе.
Утром просыпаюсь в холодном поту. Меня трясет. Лишь контрастный душ немного приводит в чувство.
– Результаты анализов пришли, – доносится голос Гриши.
Муж, в отличие от меня, вовсе не ложился спать, а работал. Поднимаю на него глаза:
– И что там?
– Все хорошо… – отвечает он как-то странно и, откинувшись на спинку кресла, долго смотрит в экран.
– Правда все хорошо?
– Да.
– Мам! – зовет сын, отвлекая. – Я могу пойти попрощаться с друзьями?
– Только недолго. Через час за нами приедет машина.
Сын выбегает из номера, а я заканчиваю собирать чемоданы, думая о том, как хочется домой. Отдыхать, безусловно, хорошо, но в этот раз я что-то никакая.
– Так что там с анализами?
– Все в пределах нормы. Лейкоциты у Ваньки немного повышены. Приедем, покажем его врачу.
Трансфер до аэропорта проходит в напряженном молчании. Не могу отделаться от тревожных мыслей о самолете, который недавно потерпел крушение. Что, если мы следующие?
– Все в порядке, Ася? – интересуется Гриша после паспортного контроля, заметив мое взвинченное состояние, хотя я изо всех сил стараюсь скрыть повышенную нервозность.
– Да.
Он молчит, но взглядом будто внутренности выворачивает. Надолго моей скрытности не хватает.
– Вчера увидела новость, что пассажирский самолет, летевший с острова, потерпел крушение, – признаюсь я. – Там были фотографии обломков. Точнее, того, что осталось от самолета. А еще мне приснился плохой сон. Я очень боюсь лететь. Не хватало еще, чтобы у меня случилась паническая атака на глазах у сына. Ваня после такого может отказаться сесть в самолет…
Пусть Шахов и не привык откровенничать, зато я отдуваюсь за двоих.
– Может, есть что-то успокоительное? Приму прямо здесь, в аэропорту. Мысли о падении не идут из головы. Очень страшно.
Мы отходим в сторону, Гриша заставляет меня сесть на диван.
– Препаратов у меня никаких нет, – говорит спокойно. – Тебе придется справляться без них. И вообще, любишь ты, Ася, ставить передо мной трудновыполнимые задачи. Предложение абы как сделал, сейчас вот опять.
– О чем ты?.. – Недоумевая, смотрю в его озадаченное лицо.
– Ты должна была сама узнать после возвращения домой, а потом мне сказать. Я бы разыграл удивление.
– Гриша! – Начинаю нервничать сильнее. – Что-то не так с анализами?
Мозг хоть и туго, но соображает.
– У тебя задержка сколько? – интересуется муж.
– Так это в порядке вещей. Они у меня часто бывают, ты ведь знаешь…
– Сколько? – настаивает он.
Сердце подскакивает и ускоряется.
– Дней пять… Или шесть…
– Анализы показали высокий ХГЧ. Это я настоял сделать. На всякий случай. Врач в заключении не исключает многоплодную беременность. Ну или твоя задержка не пять дней, а значительно больше. Поздравляю!
– Не может этого быть… – выдыхаю сдавленно.
Неужели наша девочка пришла? Выбрала нас своими родителями, как однажды выбрал Ваня?
– Вот и я о том же. Обычно женщины сообщают мужьям о своей беременности, а не наоборот.
– Это правда? Ты не шутишь? – Меня до краев наполняет трепетное волнение и предвкушение чего-то прекрасного.
– Я похож на шутника?
Мысли, что мы не долетим, и страх разбиться – будто стирают ластиком. Теперь есть желание побыстрее приехать домой и бежать на УЗИ. Господи, а если правда двойня?.. И обе девочки? Боже!
Я обнимаю Гришу и счастливо смеюсь. Он улыбается и в ответ обнимает за талию. Целует в висок.
– Ты же говорила, успокоительные препараты нужны.
– Ну вот зачем ты напомнил?.. Вдруг мы упадем в океан, а я беременна?
– Все. – Муж обнимает крепче. – Не накручивай себя, Ася. Мы долетим. И родим второго ребенка через восемь месяцев, – уверенно заявляет он.
Но получается через шесть с половиной. Беременность и впрямь оказалась многоплодной, две принцессы попросились на свет раньше положенного срока и родились недоношенными.
Раньше я скептически относилась ко всяким экстрасенсам и предсказаниям гадалок, считала это полной глупостью. Пока на выписке из роддома не произошло невероятное! Пожилая нянечка, так напоминающая мне бабулю и с таким теплом относящаяся к нам с малышками, оказалась той самой вещуньей, которая однажды у метро напророчила Грише, что у него будет женщина с отметинами на правой руке.
Увидев Шахова, старушка изменилась в лице. А вручив ему дочерей, сказала, что все сбылось, как она и предрекала. И ведь не поспоришь!
От операции на руках пришлось отказаться, я тогда Ваней забеременела, а после так и не решилась. Да и чувствительность вернулась сама, я сходила на несколько сеансов лазера и смирилась. В жизни шрамы никак не мешают. Наоборот, подсознательно мне почему-то даже не хочется с ними расставаться. Оказывается, не зря не покидает это ощущение?
– Еще за одним придете. Через три года. Большая семья будет! Счастливая! – выдает няня с радостным воодушевлением.
– Откуда она здесь? – интересуется Гриша, когда бабулечка скрывается в дверях роддома, оставив нам свое предсказание.
– Это Мария Сергеевна. Она говорила, что ей пришлось много плохого пережить в последние годы, в подробности не вдавалась. С большой благодарностью отзывается о главвраче, который забрал ее из городского роддома пару лет назад… – ошеломленно произношу я.
Марии Сергеевне здесь очень нравится, она сказала, что, пока господь дает возможность ходить на двух ногах, будет работать и помогать мамочкам и их малышам, которые попадают в специализированной центр по выхаживанию недоношенных детей.
Мы идем к машине. Дмитрий открывает дверь. Я с девочками и Ваней располагаюсь сзади, а Григорий, к моему удивлению, занимает водительское место.
– Мы сейчас домой, а ты купишь женщине, которая помогала моей жене выписываться, огромный букет цветов и что-нибудь из продуктов, – отдает он распоряжение Дмитрию. – Вернешься на такси, будет еще одно дело.
– Понял, – кивает тот.
Гриша закрывает дверь, сжимает руками руль и поворачивается. Мы смотрим друг на друга, я улыбаюсь. Счастье и безграничная любовь переполняют.
– Ну что, банда? Поехали домой? – подмигивает Шахов.
Перед глазами за несколько секунд проносятся все счастливые годы, которые подарил мне муж. И я уверена, подарит еще. А мы ему. Вместе с девочками-ангелочками и мальчиком-сорванцом. И возможно, даже не одним.
* * *
История про лучшую подругу Аси называется «Наследник на его условиях»
