ястребу в глаз!..
— Мы тоже в один прекрасный день поведем осаду Софии, — произносит Цветан. Голос его тих и спокоен, и, может быть, поэтому мы ему верим. А ведь нас пока только трое.
2
В те дни мы еще не были настоящим партизанским отрядом. Создать такой отряд в районе Софии — в этом и состояла наша задача. Отряд у самой столицы! И это в то время, когда немецкие войска молниеносно двигались на восток — к Волге, к Кавказу, в то время, когда наша буржуазия объявила, что болгарские национальные идеалы достигнуты, в то время, когда люди по карточкам получали триста граммов хлеба в день и черный рынок был главным источником снабжения продуктами!
Создать отряд у Софии — значит бросить вызов всем властям, в распоряжении которых армия с танками и самолетами и полиция, значит, вдохнуть веру и надежду в сердца рабочих фабрик «Тонет» и «Беров», молодежи из Подуяне и Княжево, всех жителей столицы, всего болгарского народа. Отряд рядом с Софией!
До выступления в горы мы разрешили проблему связи с городом. Ведь связные должны были стать для нас ушами и глазами, через них мы могли получать указания партийного руководства, наладить снабжение отряда продуктами и оружием. Для этой работы требовались надежные, верные люди, на которых можно положиться.
Еще в квартире Петко мы обдумали все.
— Связной может стать Иванка, — предложил Митре. — Вы ее знаете и сами решите, справится ли она.
Митре советовал сделать связной свою жену. И мы знали, что она выдержит любое испытание.
— Нужны еще двое, — сказал Тоне.
— Можно еще Теферича. И Нанко…
Теферич — брат Лены. А Нанко — текстильщик, член партии. Он работал на одной фабрике с Леной и в нашем доме был принят как брат.
Таковы были перспективы нашей партизанской борьбы летом 1942 года. Против каждого партизана власти могут бросить тысячи солдат и полицейских. Нашими связными и курьерами были жены и братья, самые близкие и верные друзья и товарищи. Ятаками тоже были родственники, приятели и товарищи. Вооружением служили пистолеты, которые иногда давали осечку, гранаты, которые часто не взрывались.
Нашей силой была вера. Раз партия сказала, что надо образовать отряд вблизи Софии, значит, мы его создадим. Раз партия говорит, что когда-нибудь мы осадим Софию, что разгромим мощную фашистскую державу, значит, сделаем это — вопреки всем трудностям и невзирая на жертвы.
3
В сосновом леске мы пробыли столько, сколько было нужно, чтобы высушить одежду. Оттуда как на ладони виднелось ровное Софийское поле, столица, где жили наши близкие и друзья, а впереди поднимались три здания монастыря Святой Марии — помещение для монахинь, монастырская кухня и церковь. Мы еще раньше, будучи на разведке, подружились с монахинями, и, когда заходили в монастырь, они нас угощали плодами из своего чудесного сада. Неподалеку извивалась никогда не пересыхающая речушка Сперла, к небу тянулась вершина Готен.
После обеда мы начали подниматься выше в горы и вскоре оказались в вековой дубраве. Хотя мы и разведали эти места раньше, все же теперь часто останавливались и осматривались, чтобы не потерять направление. Путь наш лежал к вершине легендарного Мургаша.
Вечер застал нас у подножия этой горы, и здесь мы остановились, так как снова пошел дождь. У нас было два полотнища, из которых мы соорудили палатку. Дождь шел тихий, усыпляющий, и вскоре все погрузились в сон. Проснувшись наутро, увидели, что гора покрыта густым туманом, и нам пришлось подождать, пока ветер разгонит его. Только к полудню горизонт расчистился, и мы тронулись в путь.
На вершине нас встретил сильный ветер и ярко сиявшее солнце. Перед нами открывался чудесный вид: складки горных хребтов, поросших дремучим лесом, приютившиеся на пологих склонах городишки и села — Софийское поле, Ботевград, Пирдоп, и далеко на востоке вырисовывался силуэт Етропольского хребта.
— Вот они, наши владения, — сказал Цветан.
— Партизанская республика, — поправил его Митре.
Позднее наша республика охватывала Софийскую сельскую околию, доходившую до пригорода столицы — Подуяне, и околии Новоселскую, Ботевградскую, Пирдопскую и Етропольскую.
На «нашей» территории кроме гор и оврагов были три большие котловины — Софийская, Ботевградская и Пирдопская, которые можно было пройти из конца в конец за одну ночь. А это уже было для нас, партизан, большим преимуществом.
4
Еще до того как Митре выслали в Крсто Поле, он связался с двумя товарищами из своего родного села Ботунец — лесниками Рашо и Пешо и с ними обошел весь горный массив в поисках удобного места для партизанских баз.
Никто ему такой задачи не ставил, но человек он был военный и по привычке осматривался, прикидывая, где можно вырыть землянку, где устроить засаду. Лесники были его друзьями с детских лет, он их сделал ремсистами, а затем и коммунистами, и все трое верили друг в друга.
На третий вечер после нашего прибытия в горы Митре предложил пойти в Ботунец. Продукты, взятые в Софии, были на исходе, и найти людей, которые бы согласились помочь, было нашей главной задачей. Поэтому мы с Цветаном приняли предложение Митре без возражений.
Вечером, когда в селе все затихло, мы трое пробрались через задний двор и вошли в домик, где жили мать Митре и его брат Весо с женой.
Иван без стука открыл дверь, впустил сначала нас с Цветаном, а затем тихонько, закрыв за собой дверь, поздоровался:
— Добрый вечер!
Хозяева в изумлении поднялись с мест. Все знали, что Иван в лагере, а тут вдруг входит в дом, да еще не один, а с двумя незнакомцами. Первой пришла в себя мать:
— Добро пожаловать!
Затем вышел из-за стола Весо и подал руку:
— Доброго здоровья!
Мы сели за стол, и Митре распорядился:
— Какая есть еда, ставьте на стол.
— Сейчас, сейчас, — вскочила молодуха и быстро поставила перед нами миски.
Пока мы ели, Митре расспрашивал об одном, о другом из поселян и незаметно дошел до лесника Рашо.
— В тюрьме он, — равнодушно ответил Весо. — Убил одного из Бухова.
— Из-за порубки?
— Да.
— А его выпустят?
— Люди говорят, дней через десять — пятнадцать выйдет.
— А другой лесник, Пешо, где?
— В горах. Буховчане поклялись и ему всадить пулю в лоб.
Порасспросив о других жителях, чтобы не показать, что нас интересуют только лесники. Митре сказал родным:
— С этими товарищами я бежал из лагеря. Если поймает полиция — конец. Нам нужны одежда и главное — продукты. С тобой, Весо, мы будем иногда встречаться. Когда и как — узнаешь после. Только никому ни слова! Поймают нас — веревка обеспечена, да и вас не помилуют. А теперь давайте посмотрим, чем бы наполнить нам ранцы.
