единственный сейчас выход. Он зажмурился и постарался вынырнуть сейчас же.
В метафорическом видении он оказался посреди моря, но на глубине всего нескольких метров. Его окружала вода зеленовато-синих оттенков, под ногами она чернела и уходила в бесконечную пучину. Вверху брезжил свет и не только. Яма увидел на поверхности контуры ванны, в которой лежал он сам. Вода там была теплая и прозрачная. Свет исходил не от солнца, а именно оттуда. Яма, не сводя глаз с ванны, стал грести вверх. Он по праву слыл в деревне лучшим пловцом и ныряльщиком, и теперь почувствовал себя спасенным.
Но змей был все еще рядом. Даже здесь! Работая ногами, Яма почувствовал, как снизу поднимается нечто огромное, водная масса струится вокруг исполинского тела. Через секунду он почувствовал, как пятка ударилась о твердое и скользкое, а потом вокруг Ямы как будто выросли темные стены. Он смотрел на светлую ванну вверху и с ужасом увидел, как вокруг его видения появились контуры зубов. Яма понял, что смотрит на свою цель прямо из пасти змея, который поднялся из пучины и вот-вот проглотит жертву. Змей сомкнул пасть.
Глотка чудовища превратилась в холодное жерло. Плоть стала камнем и кирпичами. Яма поднялся из холодной лужи и понял, что находится на дне пересохшего колодца без колоды. Того самого, в который угодил много лет назад, будучи мальчишкой. Он оглядел себя: ему и сейчас было как будто десять лет.
Холодные стены, белая, рыхлая на ощупь плесень, студенистые грибы с ненавистным горьковатым вкусом, бесконечные недели одиночества – все это вернулось и сотрясло душу Ямы. Он закрыл глаза, чтобы выйти из факарама, но ничего не почувствовал. Он больше не странствовал в подсознании, теперь ему снился сон, правила которого он не контролировал. Но и проснуться не мог. Ловушка.
Ребята, сбросившие его в колодец, уже ушли, но Яма был уверен, что в этом сне они предстали бы злобными щенками – тупыми и агрессивными приспешниками Красного баала. Значит, если следовать событиям реальной жизни, он здесь пробудет пару месяцев, пока не придет староста Ирвинг. А потом что? Вся жизнь пройдет заново? Или староста не придет, и Яма погибнет с наступлением осени? Проснется ли он тогда?
Яма провел в томительных размышлениях несколько часов. Солнце вошло в зенит, теплые лучи достигли дна колодца. Яма почувствовал тепло и содрогнулся. Все-таки его судьба сложилась иронично. Если бы ребята не спихнули его в колодец, то через час он вместе с ними стал бы жертвой волчьей стаи. Получается, он выжил благодаря их жестокости и необдуманности, Страшный колодец искалечил Яму физически и морально, но вместе с тем спас.
Поворачиваясь под полуденными лучами солнца, Яма заметил, что кое-что изменилось. Теперь он снова стал взрослым – плечи раздались, ноги удлинились. В лучах солнца что-то блестело. Яма прищурился и увидел, что наверху поперек колодца лежит его железный посох. Значит, сон живет по своим правилам, что-то пытается донести до сознания, втолковать.
Итак, он вырос и стал намного выше того паренька, что застрял в холодной вонючей яме. Колодец не такой уж глубокий, можно попытаться достать до посоха и подтянуться. Интересно, может быть, обидчики еще здесь и с ними получится поквитаться лично, без помощи волков? Яма всю жизнь хотел отомстить тупым злобным тварям, скинувшим его сюда ради забавы. Пусть он снова застрял в колодце, плевать, если этот сон стал его могилой, но какое же наслаждение он получит, если сможет пройтись железным посохом по их головам и спинам.
Под ногами что-то захлюпало. Яма посмотрел вниз и обнаружил, что лужа на дне колодца окрасилась в красный и рядом с ней забил такого же цвета родник. Он поднял ногу, за ступней тянулась красная слизь, какую он видел среди баалистов. С беспокойством Яма заметил, что снова превратился в хлипкого мальчика и достать до посоха не получится. Слизь прибывала ритмичными толчками, словно гонимая сердцем густая кровь. Секунду назад она была ниже колен и вот уже достигла пояса. Яма раскинул руки и нащупал стены колодца. Слизь подступила к груди, он подогнул ноги и почувствовал, что его поднимает вверх, выталкивает наружу. Он поравнялся с краями колодца, ухватился за посох и поднялся. Он стоял посреди забытого поля, где когда-то была деревня. Внизу в яме клокотала красная слизь. Однако вместо железного посоха путника в руке Яма обнаружил простую суковатую палку.
В следующий миг Яма очнулся в своей комнате, лежа в ванне. Вода уже давно остыла. Сквозь шторы пробивался свет следующего дня. Яма посмотрел на воду и конвульсивно дернулся – она была красной, как слизь Красного баала. Он подумал, что видения продолжаются, но вскоре понял, что виной тому кровотечение из носа, случившееся из-за резкого перепада давления при выходе из факарама. Железный посох валялся на полу рядом. Яма выбрался из холодной кровавой ванны и стал растирать тело полотенцем. Факарам не прошел впустую, видений получилось много, есть над чем поразмыслить. Он серьезно рискнул, навлек на себя неприятности и все-таки выжил. Однако чувствовал себя проигравшим.
Глава 19. Без дороги
Погода ухудшилась. Порывы ветра срывали листья и швыряли их в лицо. Мелкий, но бесконечный дождь замесил дорожную пыль в грязевое тесто, хотя сама дорога оставалась еще достаточно твердой. Однако к востоку она стала более узкой, из-за чего фургон приходилось везти аккуратно и медленно. Колесо однажды уже соскользнуло в канаву, и Ноланд с Вереском часа два потратили на то, чтобы выправить фургон. Ось колеса осталась цела, но надежности не внушала: еще одна такая встряска и придется встать на долгий ремонт. Когда дорога начинала петлять, обходя каменистые холмы или не в меру ветвистые деревья, то скорость и вовсе падала до черепашьей. За три дня они продвинулись меньше, чем за день в начале пути.
Вереск, знакомый со сложными местами тракта, не удивлялся и не унывал, однако Ноланд заметил его усталость. Ученый не подавал виду, просто стал менее
