и автобусы, несущие на бортах весьма посредственную даже для того времени рекламу.
В машине обсуждали бытовые темы и ситуацию на дороге. Мы оба вспоминали и рассказывали какие-то водительские байки: папа из прошлого, а я из будущего. Проезжая мимо Курского вокзала, я удивился отсутствию Атриума. Вид на пустую площадь и вокзал был крайне непривычным, о чём я тоже не преминул рассказать. По дороге я ещё много чего отсутствующего приметил: универсам «Крестовский», торговый центр «Европолис», магазин «Метро», автосалоны, путепроводы и эстакады.
Попутно я обдумывал предстоящую встречу с Валерием Борисовичем — отцом Бори. Чутьё мне подсказывало, что лично с ним пересекаться всё-таки не стоило, несмотря на маскировку.
— Я тут подумал, может тебе стоит одному с Валерием Борисовичем посмотреть квартиру и сторговаться?
— Странно, а почему?
— Первое — он может меня узнать, второе — я буду сам всё время ухмыляться, а это выглядит глупо, третье — торговаться всё равно тебе, у меня же пока нет денег.
Он засопел, идея ему не понравилась, но аргументы были весомые.
— Ладно, посмотрим.
Мы помолчали. Я уже было потянулся за наушниками, не в силах больше слушать «Авторадио», но тут он произнёс:
— А что я скажу, для кого квартира? И почему не сам съемщик приехал?
— Какую версию ты уже рассказал, когда созванивались? Для кого квартира?
— Ничего не сказал, да он и не спросил. Мы быстро договорились и всё.
— Понятно. Тогда пусть будет версия, что приезжает родственник издалека, нужно где-то пожить. А Пушкино — чтобы к вам поближе пока. Потом может в Москву переберётся. Сам он ещё в дороге, прилетает ночью, к утру только доберётся, поэтому смотреть ты сам приехал. Ночью ты родственника встречаешь и отвозишь на квартиру. Конец легенды.
— Ну, вроде логично. Что именно за родственник говорить?
— Да, скажи брат двоюродный из Новосибирска, Юрий Александрович.
— Почему Юрий?
— Пофигу, имя придумай любое, только мне потом не забудь сказать, мало ли…
На выезде из Москвы попали в пробку. По Ярославке перед Кольцевой ещё стоял милицейский пост, гаишники тормозили грузовики и выборочно легковушки. После поста тоже было скопление перед развязкой МКАД[2], мы потолкались в пробке минут 10–15. Я рассказываю и показываю на Картах, какие построят эстакады на этом месте в помощь традиционной развязке «ромашка», папа слушает с интересом, периодически вставляя свои размышления по поводу не совсем прямых рук нынешних проектировщиков. В какой-то момент он не выдерживает и начинает разговор, который уже очень давно откладывал, выжидая момент.
— Ну, ладно, про личное ты не рассказываешь, но вообще, что в стране произойдёт? Куда всё это, — он фривольно обвёл рукой видимое пространство, — куда катится?
Я прыснул.
— Хороший вопрос. Напоминает интернет мем: «Значит ты увлекаешься историей? Назови всё, что когда-либо случалось»
Папа замер в недоумении — оно и понятно. Не всем доступный уровень юмора даже в наше время.
— Ну, шутка такая, претензия человеку, мол раз ты увлекаешься историей, то назови… А, ладно, забудь.
Я прервался, похохатывая.
— Знаешь, отвечу тебе почти словами классика. Разбуди меня через 20 лет и спроси, что происходит в России, и я отвечу — «Дискотека 80-х» и Пу… — я запнулся, чуть не произнеся имя того, кого я не хотел называть, но быстро сделал элегантный разворот, — и Пугачёва с Галкиным.
— Шутишь, какая «Дискотека 80-х»?
— Ну, да, пока Олимпийский не сломали, то и дело проводил там такие концерты, Модерн Токен даже приезжали периодически.
— Олимпийский сломали?
— Сломают, и стадион, и бассейн. Начнут, вроде, в 2019 к 2021 полностью разберут.
— Во дела! Их же строили к Олимпиаде 1980 года, Серёге тогда только годик исполнился… — он поправился, — тебе исполнился.
— Да, мне тоже жалко было, мы туда с парнями из офиса будем ходить на плавание в обеденный перерыв. У меня одно время будет офис по другую сторону улицы Дурова. Знаешь, там такое здание, мы его называем «стеклянный унитаз»?
— Не помню…
— Смотри, треугольник: Олимпийский, мечеть и «унитаз» на другой стороне.
— Не, не помню там никакого «унитаза».
— Жаль, проехали уже, а то я бы тебе показал. Ну, не важно. О чём это я? Ах, да, снесут Олимпийский… Ну, строили под Олимпиаду летнюю, а снесут после проведения зимней, хотя скорее после Чемпионата Мира по футболу.
— Это у нас буду проводить зимнюю Олимпиаду?
— Да, в 2014 году, в феврале. Угадай где?
— Не знаю… В Новосибирске? В Ханты-Мансийске? В Мурманске?
— Нет, нет и нет! Я тоже обалдел, когда узнал — в Сочи!
— Да ты опять шутишь. Там же снега не бывает почти. И разве в Сочи есть стадионы и трассы?
— Я максимально серьёзно. Снег там в горах, кстати, отличный, а инфраструктуру грандиозную за несколько лет возведут. На Имеретинке отгрохают Олимпийский парк, гостиниц, жилых комплексов, дорог понастроят, международный аэропорт «Адлер»…
Папа начал опять расходиться.
— Ты мне Остапа Бендера напоминаешь из «12 стульев». Тот такое же заливал в шахматном клубе «4-х коней», как космические корабли бороздят Большой театр… — смеётся он.
— Я серьёзно. Мы потом с бабушками и внучатами полетим туда на горных лыжах кататься. Ты вот, правда, с нами не захочешь.
— И что? Сочи переименуют в New Москву? А Москву в Старые Васюки? — он уже в голос хохочет.
«Ничего, пусть посмеётся, сейчас можно» — думаю я и замолкаю. Смех оборвался внезапно — при очередном трогании в пробке машина заглохла. Папа судорожно потянулся к ключу зажигания, завёл, но при трогании она опять заглохла. Он аж побледнел.
— Ну, всё, приехали, вообще бензин кончился! — пошутил я фразой из мультика «Масяня»[3], одной из любимых его цитат.
Он странно покосился на меня, продолжая нервно заводить машину. Сзади уже начинают бибикать. «Ну, что за люди — думается мне — Ну, куда ты там так торопишься в пробке, что аж гудишь?». Мне хочется помочь, и я начинаю искать аварийку, чтобы включить, но не нахожу. Папа бросает третью попытку безуспешно завести «копейку», но в итоге «заводится» сам. Меня до поры до времени это веселит, пока я не вспоминаю, что вызвать Индекс. Такси не получится. Придётся топать пешком до ближайшей автобусной остановки пару километров.
Я ловлю флешбэк[4], или флешфорвард — точно не знаю. Была ранняя весна, я ехал в институт на экспрессе Икарус из Пушкино до метро ВДНХ и спал. Вдруг, меня кто-то будит. Открываю глаза и вижу — автобус полностью пустой, а меня дёргает за плечо какой-то мужчина и нервно произносит: «Выходи, горим!». Я, ничего не соображая, ломлюсь к выходу, выпрыгиваю на улицу к остальным тут же
