— Что? — слышу ответ Миллера.
— Я сказал, успокойся, госслужащий.
Я не могу удержаться, чтобы не рассмеяться еще громче, когда Джи еще сильнее толкает Миллера.
— Я проклятый губернатор.
— Которому я плачу налоги.
— Я не знал, что гангстеры платят налоги. Может быть, мне стоит проверить это в налоговой службе, — с не меньшей яростью отвечает Миллер.
— Да? — голос Джи понижается, и я знаю этот тон. — Ты…
— Хватит, — говорю я, из приватной зоны, где мы сидим.
— Тебе чертовски повезло, — добавляет Джи. Затем слышу, как что-то или кто-то бьется о стену. Очевидно, либо Джи, либо Миллер толкнули друг друга. Мальчики такие мальчики.
Миллер врывается и нависает надо мной.
— Ты сумасшедшая, ты же знаешь, да? — Он кладет руки на бедра и встает во весь свой рост.
— Ты голоден?
Приходит официант с двумя блюдами и ставит их на стол.
— Спасибо, — говорит Миллер и ждет, пока он уйдет. — Нет, я не голоден.
Он не сдвигается с места, стоя надо мной.
— Садись, ешь. — Я перемещаю свою тарелку к первому блюду и накладываю себе немного. Затем повторяю то же самое со вторым блюдом. — Ешь. — Беру вилку и начинаю есть, затем останавливаюсь и смотрю на Миллера. — Ты так и будешь стоять и пялиться на меня? Если да, то вперед, но вы действительно многое упускаешь. Рагу из свинины с полентой. (итальянское блюдо) — Я устремляю взгляд на первое блюдо. — И путтанеска. (паста)
Плечи Миллера расслабляются, когда он смотрит на стол.
— Ты — чертова путтанеска, — ворчит он.
— Я каперсы и паста в томатном соусе? — Пожимаю плечами. — Меня называли и похуже.
Напряжение проходит, и Миллер усмехается. Он отодвигает стул и зачерпывает немного рагу на свою тарелку.
— Зачем ты это делаешь?
— Что делаю?
— Это. — Он показывает рукой между нами. — Мы не совместимы. Но по какой-то причине нас тянет друг к другу. — Я на мгновение прекращаю есть, но отказываюсь поднимать глаза, чтобы посмотреть на него. Я не хочу говорить об этом. Это не та тема, с которой мне комфортно. Наверное, он это чувствует, потому что спрашивает: — Где мой сгоревший дом?
— Я расчистила землю.
— Зачем?
— Потому что строители собираются начать работу над новым домом через две недели.
— Две недели? На получение соответствующих разрешений уходят месяцы.
— Нет, когда у тебя есть деньги.
— Моя страховка это не покроет.
— Не беспокойтесь об этом.
— Нет, — говорит он. — Я не хочу, чтобы ты строила мне дом.
— Ты сам сказал, что страховка не может покрыть то, чего уже нет. Все уже готово. Все, что нужно сделать, это выбрать отделку. Я могу сделать и это, если хочешь.
— Фрэнки, — со вздохом он произносит мое имя. Я опускаю вилку и откидываюсь на спинку стула, поднося к губам бокал с виски. — Я не знаю… это все… — Миллер сжимает двумя пальцами брови и выпускает длинный затяжной вздох. — Я даже не знаю, что это такое.
— Ярлыки не нужны, — отвечаю я.
Он опускает руку и закатывает глаза.
— Кто мы?
— Приятели по траху, — говорю без колебаний.
— Нет, мы не будем этого делать, — отвечает он. Он медленно поднимает подбородок и открывает глаза. — Я спросил, торгуешь ли ты людьми, и ты сожгла мой дом.
Я насмехаюсь и отворачиваюсь.
— Я знала, что тебя нет в доме.
— А что будет, если скажу что-то еще, что тебе не понравится? Ты убьешь мою собаку? Заложишь бомбу в машину?
— У тебя нет собаки, и Нико теперь возит тебя.
Он с досадой стучит по столу.
— Черт возьми, Фрэнки.
Вбегает Джи с пистолетом. Он осматривается и убирает пистолет в кобуру, прежде чем я отмахиваюсь от него.
— И еще вот это. Любой из твоих людей пустит мне пулю между глаз по одному твоему взмаху руки.
— Ты должен перестать беспокоиться об этом. — Миллер тяжело вздыхает. — Что?
— Где моя машина, Фрэнки?
— Стоит у меня дома в гараже.
— Почему она у тебя в гараже? — спрашивает он, явно раздраженный. Я ухмыляюсь и поднимаю бровь. — Не знаю, чего ты там ухмыляешься, ты действуешь мне на нервы.
— Я знаю.
— Я не могу этого сделать, Фрэнки. Ты слишком глубоко погрязла во тьме.
— Да, это так. И я никогда не обещала другого.
Мы задыхаемся в тишине, которая кажется длится часами, никто из нас не говорит и не ест. Мы оба толкаем еду по тарелке. К счастью, у меня есть виски. Поскольку еда уже остыла, лучше оставить все как есть. Пока что. Напряжение Миллера велико, и он не в состоянии говорить эффективно.
Я молча встаю и ухожу.
— Мы закончили? — спрашивает он.
— Даже близко нет, — отвечаю я, оглядываясь на него через плечо.
Миллер вскакивает на ноги и идет за мной.
— Мы должны поговорить об этом.
— Мы сделаем это позже.
Он берет меня за руку и поворачивает так, что мы оказываемся лицом к лицу.
— Фрэнки, ты не можешь уйти, когда все становится сложным.
— Мы поговорим об этом позже вечером.
Он отступает и проводит рукой по волосам.
— Сегодня вечером?
— Либо диван в твоем кабинете, либо удобная кровать со мной. Выбор за тобой.
Я наклоняюсь и кладу руку на его крепкое плечо.
— Я буду голой, — шепчу я.
— Черт побери, — ворчит он. Отстраняется и смотрит мне прямо в глаза. — Твой рот нужно наполнить.
Мое сердце трепещет, а киска сжимается.
— Чем?
— Моим членом, так глубоко в горле, что ты задохнешься и будешь умолять меня кончить.
Мне нравится, как все изменилось. Я вскидываю бровь, осматривая его тело с ног до головы. Его член натягивает штаны, и я не могу дождаться момента, который он
