та же участь.
Второй заход. Взрыв внутри кабины РЛС, затем настоящий огненный гейзер, когда лазерные лучи нащупали хранилище с авиационным бензином.
«Второй, третий и четвёртый! Разбиваемся на пары, третий со мной, чётвёртый за вторым. Здесь всего семь самолётов, у пиратов их гораздо больше — не менее двадцати. Значит, они рассеяны по вспомогательным аэродромам вдоль широты. Второй — проверь два западных, мы идём на восток, потом встречаемся».
Они не тронули электростанцию, жилые и хозяйственные постройки. Жить в анклаве по-прежнему можно, но грабить — не на чем. Пусть учатся обходиться без грабежей, если это вообще возможно для субъектов с пиратским прошлым.
Операция проходила как по писанному, пока в прицеле не показался самый крайний вспомогательный аэродром, принадлежащий Сталс, и на нём — восемь поршневых истребителей, палатки, бочка с топливом, сарайчик… Пожалуй — всё. Зиниш с Аорна, летевший четвёртым номером, вдруг взволновался, что после уничтожения авиатранспорта пилоты этих восьми машин обречены на смерть, и Сталс не на чем их эвакуировать.
«Это — война, четвёртый. Каждый твой враг имеет единственное право — умереть. Стреляй, я прикрываю сверху».
Люди, хорошо различимые, несмотря на белые маскировочные комбинезоны, брызнули в стороны. Зиниш прошёлся на бреющем, превратив в металлолом технику и в факел ёмкость с топливом. Утешал ли он себя, что, взяв НЗ, пираты имеют шанс добраться до обитаемых мест, или просто выполнил приказ, Макс не знал. Главное, молодой парень из Панкии перешагнул через грань «не убий».
Она очень важна в мирной жизни. Но на войне действуют иные моральные категории. Янис, в отличие от Зиниша, не колебалась ни мгновения, обнаружив четвёрку пиратских бостосов на другом аэродроме.
— Признаю твою правоту, — согласилась коммандер, изучив отчёт об операции. — Не знала, что у Зиниша кишка тонка. — Пиликнул вызов от её адъютанта, она рявкнула: — Позже, занята!
— Потолстела кишка, — заверил Макс. — Разреши в ближайшие дни отработать остальные пиратские гнёзда.
— Снова со своей Янис?
— Не обязательно! — он даже губу прикусил изнутри, чтоб не выдать веселье от того, что Виш его приревновала. Наверняка о чём-то догадалась. — Надо дать понюхать живую кровь возможно большему числу людей. Парни и женщины фронтира выросли в более грубом мире, чего не сказать о твоих панкийцах.
— На базу Систаш после войны попадали и лётчики из Союза.
— Грызлись в твоими?
— Поначалу. Потом смирились. Когда есть против кого дружить, это здорово облегчает сближение.
Снова вызов.
— Чёрт с ним, пусть заходит, — Вишева отложила трубу. — С гражданским губернатором Креона знаком уже? Сейчас представится счастливый случай пообщаться.
Макс знал подтекст. Фумиш — бывший офицер армии Союза, ветеран войны на Аорне. И хотя заключил контракт с ВКС Герума на тех же условиях, что и граждане государств Коалиции, внутреннее напряжение, вплоть до нескрываемой неприязни, пробивалось наружу. Кроме того, Вишева, вроде бы избавившаяся от предрассудков, с высоты положения лётного командира относилась к наземникам практически так же, как аристократы Панкии — к менкам-унтерменшам. Землянин знал её неприятные черты, но воспринимал любимую женщину как есть.
Фумиш, тяготившийся цивильной спецификой службы, постоянно носил армейскую форму без знаков различия и разгрузку, что вряд ли ему добавляло преимуществ в общении с крионцами. Его вид ежесекундно давал понять: у нас режим военной оккупации, а не гражданского правления.
— Коммандер! Уничтожение Литус-Мос вызвало неоднозначную реакцию и протесты в Эхесе, ещё сильнее — в северных анклавах, — выстрелил он с порога.
— Присядь и расскажи подробнее. Представляю тебе лейтенанта Борюша, командовавшего налётом на пиратский аэродром. В примыкающем городке не пострадало ни единое строение.
— Репортёры любят преувеличивать. Конечно, на пиратов всем плевать, пусть дохнут. Но у Сталс два захваченных экипажа транспортных самолётов, шли переговоры о продаже пленников и выкупе бостосов. Хозяева фирмы-перевозчика и родственники авиаторов нас проклинают.
— Разрешите? — вклинился Макс. — Полковник! Пусть эти нытики утрут сопли. Я раньше вас прилетел на Крион и точно знаю: до прибытия истребителей Вишевой пираты сплошь и рядом не могли договориться о выкупе, отобранные самолёты сбывали на сторону, людей отправляли в рабство — на свои или чужие шахты. Данный случай — лишь повод упрекнуть нас.
— Он прав, Фумиш. Аборигены не верят в опасность вторжения алишей. Мы для них — агрессоры и захватчики. Поэтому найдут любой повод обвинить нас в чём угодно.
— Мы не можем держаться здесь на одном лишь насилии! — полковник, усевшись в кресло у стола Вишевой, звонко шлёпнул ладонью по подлокотнику. — И так огромные проблемы с рекрутированием в наземные части.
— Что ты предлагаешь? Приказать Борюшу и другим пилотам брать на подвеску контейнер и, выжигая пиратские гнёзда, рассыпать из контейнера листовки с объяснением «мы не со зла»?
— Нет, конечно. Коммандер, не держи меня за идиота. Надо придумать что-то другое.
— Много не придумаешь, — снова вставил Макс. — Только наземную операцию. С прикрытием с воздуха. И показательным взятием под контроль любого пиратского городка. Лучше — с максимальным числом рабов, которых мы освободим. Перевезённые обратно в свои анклавы, бывшие узники обеспечат нам наилучшее паблисити. В Литус-Мос невольников не держали, там бесполезно было высаживаться.
Фумиш едва не взвыл от такой инициативы пилота.
— Теперь вспомнил! Это же ты распинался по телевидению Гардара, призывал подписать мир с Кашпирром, потом слинял с концами, а нам оставил расхлёбываться с панкийскими высокомерными расистами.
— Держи себя в рамках, полковник, — одёрнула его Вишева, но губернатор и не думал успокаиваться.
—…Мы навербовали пару тысяч ополченцев, это сущие человеческие отбросы, не умеющие и не желающие воевать. Ты, краснобай, желаешь их кинуть против пиратов, всю жизнь посвятивших войне? А самому отсидеться в Эхесе?
— Отсиживаться предоставляю тебе, — огрызнулся Макс. — Сам полечу на воздушное прикрытие, если коммандер утвердит. Лучше скажи, ты боишься воевать с двумя тысячами против нескольких десятков бандитов, но всерьёз рассчитываешь, что те проявят себя героями против десанта алишей?
Вишева, устав от их перепалки, приказала адъютанту вызвать к ней майора, отвечающего за наем добровольцев. Фумишу сказала:
— Лучше сними военную форму, неудачник, и занимайся своими гражданскими делами. Мы сами решим проблему. Свободен, — когда тот рассерженно хлопнул дверью, добавила: — Если хотя бы половина офицеров Союза была столь убогая, как этот тип, мы бы выиграли войну ещё до твоего прилёта на Аорн. А так фактически проиграли, подписав мир на невыгодных условиях. Но вспоминать о ней не стоит. Вижу, что многого не досказал.
Макс уселся на кресло, согретое пятой точкой губернатора.
— Жители Криона и вправду к нам не благоволят. Недоносок прав. Бойцы из них хреновые. Но я знаю, где набрать номальных.
— Удиви.
— В шахтах. Я начал с одной соляной и не успел заняться другими. Львиная доля прозябающих и умирающих под землёй — схваченные свободные люди, за кого не внесли выкуп. За шанс вернуться к нормальной жизни с радостью подпишут контракт на год. Так что давай сделаем паузу с пиратами и организуем ещё один наезд на шахтовладельцев. Рабство бесчеловечно… Хоть Фумиша я бы и продал в забой, — увидев удивлённо раскрытые глаза Вишевой, спешно добавил: — Шутка. Никто такого не заслуживает.
Майор Даниш тоже был из Гардара, но оказался намного толковее земляка-полковника. Перспектива использовать его людей поначалу в полицейской операции, а уж только потом в высадке у гнезда пиратов, его вполне вдохновила. Да и мотивированные бойцы не помешают.
Не желая привлекать к обсуждению операции посторонних, Вишева позвала только командира эскадрильи, к которой был приписан Макс. К следующей акции стоило подготовиться куда более тщательно, чем к налёту на гнездовье Сталс.
х х х
«Добро победило зло, поставило это зло на колени и зверски замучило», — вспомнил Макс чей-то КВНовский прикол, вытаскивая из контейнера пехотную амуницию.
Стояла глубокая ночь, но гораздо более светлая, чем обычно на Крионе. Горели самолёты и разлитое топливо.
Под ногами чавкало. Его Берсерк, высадив пилота, развернулся и ушёл на взлёт, растопив выхлопом снег. Теперь над очередной «тортугой» кружил сверхмощный дрон.
Макс сохранил с ним связь через браслет на руке. Видел глазами его камер, в том числе в ИК-диапазоне. Мог приказать подавить лазерами любую огневую точку.
При этом мозг бунтовал. Вне ложемента человек чувствовал своё тело. На картину мира от обычных человеческих чувств накладывалась информация от искусственного интеллекта, и нервная система грозила лопнуть от перегрузки как комар, укусивший гипертоника.
На льду остались два транспортных бостоса местного производства, высадивших девяносто солдат
