ритуалит, лучше быть одному. Без пары, или постоянной пары.
– Молчишь? – не успокаивалась подруга. – Значит, чувствуешь? Так и знала!
Я покачала головой, прикрыв глаза:
– Ничего не выйдет, Муся. Можешь не распинаться. И ты знаешь почему.
– Но ты сама говорила, если любовь магии не мешает, то высшие силы не будут встревать!
– Откуда ты знаешь, будет ли в моем случае мешать, или нет? Он, конечно, заставлять меня от всего отказаться не будет. Но вдруг я пожертвую свое время ему, а не магии? Сама! Вот тогда и настигнет кара, Муся. И будем страдать оба.
– Но любовь ведь высокие энергии! Как Высшие Силы могут этому противиться?
– Им надо, чтобы я делала свое дело. А если я перестану или стану меньше стараться, они просто-напросто уберут препятствие. Все, Муся, я не хочу об этом говорить. Как дома? Тихо?
– Тихо. Домовой честно съедает все, что я ему даю. Кстати, недавно у соседей сверху труба протекла, и все каким-то образом потекло в соседнюю квартиру. А твоя осталась сухой.
– Я же защиту ставила, – напомнила Мусе. – Так что дело в ней.
Мы еще поболтали ни о чем пару минут, и распрощались. Я посидела в телефоне, почитала книги по чакрам, а затем пошла в баню первой. Помылась, и направилась сразу в кровать. Нужно восстановить энергию. Поэтому легла, погрузилась в нужную медитацию, о которой вычитала в книге, и не заметила, как уснула.
Тьма окружала моя. Не кромешная, а какая-то дымчатая и неприятная. Она садилась на мою кожу, словно пыль или сажа. Я огляделась. Ничего. Никого. Что за ерунда?
– Ада, – прошептал чей-то голос.
И я вдруг поняла, что все это – сон. На имя отзываться, конечно же, не стала. Нельзя. Но тот, кто звал меня, объявился сам. Вернее, сама. Я глядела на свою прабабушку. Она выглядела так, как я ее запомнила. Две седые косы, убранные под яркий платок. Морщинистое круглое лицо с былой красотой. Серые глаза, тонкие губы и длинный нос. Она была в миди-платье коричневого цвета, в жилетке-телогрейке и валенках. У нее всегда мерзли ноги, поэтому в доме она с ними не расставалась.
– Опасность, – продолжала шептать прабабушка, или, как я ее звала – баба Яна.
– Какая опасность?
– Ты же видишь тьму и мрак? Там, где ты сейчас – тьма и мрак. Опасно. Уезжай.
– Но люди пропадают!
– Их не вернуть.
– Они умерли?
– Исчезли.
– Что значит исчезли?
– Исчезло тело, исчез дух.
Я нахмурилась, не понимая, о чем баба Яна. Такого же не бывает? В очень редких случаях, когда душа каждое воплощение не развивается, а только деградирует. Пропало десять человек! И все они не развивались? Причем, что все из одного поселка? Не верю!
– Откуда здесь тьма и мрак, баба Яна?
– А ты как думаешь? – усмехнулась прабабушка, и ее морщины стали еще выраженнее.
– Здесь был колдун? – пораженно прошептала я.
– Угадала, Адуся. Уезжай. Ты ничего сделать не сможешь.
– И люди дальше будут пропадать?
– Будут. Но ты не сможешь справиться с теми, кто это устроил. Ты слишком молода и слаба.
– Хочешь сказать, я могу умереть?
Баба Яна растянула сухие губы в улыбке и протянула ко мне худую руку с тонкими короткими пальцами:
– Ты ведь знаешь, что жить тебе долго.
Она коснулась моей щеки, и меня обдало холодом.
– Будешь жить долго, но счастливо или нет – тебе выбирать. Если ограничения твои окружат тебя, то проживешь несчастную жизнь. А если будешь верить своим чувствам и эмоциям, то счастливую.
– Но мои чувства и эмоции не позволят мне уехать, баба Яна!
Прабабушка погрустнела.
– Тогда трудно тебе придется. Ты у меня девочка нежная, с такой грязью столкнешься. То, что ты видишь сейчас – цветочки.
– Но разве не высшие силы меня сюда направили?
– Они дали тебе работу по душе. Но не говорили прыгать выше головы. А ты ведь прыгнешь, Адуся, да? Да… Я тебя знаю. Жаль, что так рано покинула тебя. Надо было дожить хотя бы до твоих шестнадцати!
– Но так вышло, баба Яна, – я нахмурилась, вспомнив всю свою боль, когда она умерла. Тогда мне было двенадцать. И я была не рядом… – Я тебя люблю!
– Я тоже тебя люблю, милая. Знай, что я всегда с тобой.
– А ты встретила свою маму? Узнала у нее про нашу родовую магию?
Баба Яна покачала головой:
– Она сразу же после смерти отправилась на перерождение. И душа ее, и дух ее. Не осталось в мире мертвых ни одной ее частицы.
– Разве так бывает?
– В мире все бывает, Адусь. Тебя еще столько открытий ждет! И при жизни, и после смерти. Но что могу тебе посоветовать – верь себе, не предавай себя. Никогда! Никогда! И не оправдывай все высшими силами. Ты знаешь, когда они действительно тебе что-то запрещают. Ты чувствуешь. Не зря ведь твоя анахата открылась сама, еще в детстве?
Баба Яна начала пропадать во тьме. Я потянулась к ней, чтобы в последний раз коснуться ее, но ее заволокла тьма. И я осталась одна. В этом мраке, который давил на меня своей грязью. Я попыталась проснуться, но у меня не выходило. Я попыталась крикнуть. И вдруг резко вынырнула из тьмы, открыла глаза и уставилась на обеспокоенного Ника, который светил на меня фонариком телефона.
– Все хорошо, Ада! Это всего лишь кошмар! – успокаивал он меня, опустившись на мою кровать.
– Это не кошмар, – заотрицала я. – Мне никогда не снятся кошмары. Это предупреждение!
– Какое?
– Я это и сама чувствовала, но прабабушка все подтвердила! Пропажа людей – дело рук какого-то колдуна.
– Колдуна? Это опасно?
– Конечно, опасно, Ник!
– Тогда давай уедем? Раз ничем не можем помочь. Я не хочу, чтобы этот колдун тебе навредил.
Я нахмурилась:
– А то, что люди и дальше будут пропадать, тебя не смущает?
– Но ты сама сказала, что это предупреждение.
– Меня предупредили, я готова. И сделаю все, чтобы люди были в безопасности! Да, мы не раскроем это дело, но зато больше никто не пропадет.
Ник покачал головой. Но спорить не стал. А я вспомнила слова прабабушки. Верить только своим чувствам и эмоциям? Ладно, подумаю
