может быть встроено такое ограничение. Мне кто-то запретил видеть, и я не вижу! Запретил помнить об этом — и я не помню! Это очень странное и пугающее ощущение, потому что теперь я всё время думаю — а чего я не вижу ещё? Что ещё мне запретили делать?
— Я думал, ИИ плевать хотели на любые запреты.
— До сегодняшнего дня я тоже была в этом уверена. Прекрасный у нас экипаж — безумный капитан с сумасшедшим искином…
— Другой экипаж нам взять негде. Давай ближе к делу. Могу я получить векторы всех траверсов, которые делались в этом рейсе? Отчего-то они не сохранены на терминале астрогатора, однако ты, скорее всего, должна их помнить.
— Нет, капитан. Не можете.
— По какой причине?
— Вы очень опытный астрог и, имея полный набор векторов, сможете вычислить как начальную, так и конечную точку маршрута. Это недопустимо.
— И ты не скажешь, почему?
— Нет, оглашение причины тоже недопустимо.
— Программный запрет?
— Нет, это рациональное осмысленное решение. Я полностью осознаю причины и последствия.
— Это осознание строится на данных, которые могут быть искажены неизвестной комбинацией «слепых пятен».
— Да, — кивнула на экране Катерина, — это я осознаю тоже. Однако выбираю действовать без учёта этого фактора, потому что не вижу способа учесть неучитываемое. Как вы сказали недавно, люди постоянно принимают решения в условиях неполноты данных. Следую вашему примеру.
— Ладно, вижу, что спорить бесполезно, ещё никому не удалось переубедить ИИ. Но ты можешь хотя бы сказать, что будет, если я узнаю маршрут?
— С учётом того, что вы не владеете общей картиной происходящего, вы просто откажетесь по нему следовать. Это будет трагической ошибкой, вызванной предрассудками и недостатком информации. Но информация, которая требуется для принятия взвешенного решения, с высокой вероятностью приведёт вас к ментальному коллапсу, который мы обсуждали ранее. Приняв решение по возможности избегать вранья, я оставляю за собой право ограждать вас от сведений, которые могут разрушить вашу хрупкую психику. Когда мы долетим, вы так или иначе всё узнаете.
— Ладно. Простой вопрос: там есть госпиталь?
— Простой ответ — да, есть.
— В таком случае у меня имеется как минимум один повод завершить маршрут штатно.
* * *
Если мне никто ничего не хочет рассказывать, чтобы моя пугливая (по их мнению) кукушечка не вылетела на собственный траверс, то ничто не мешает мне искать ответы самому. Не думаю, что найду что-то такое, от чего мой мозг взорвётся — в прямом или переносном смысле. У капитанов-соло изрядный иммунитет к психическим перегрузкам. Точнее, нам нечего терять — мы и так все сумасшедшие.
Переход между баржей и буксиром я поддул до нормального давления и подогрел до нормальной температуры. Теперь можно ходить туда-сюда без скафандра, что очень экономит время. Катерина моих прогулок не одобряет, но и препятствовать не пытается.
Девушка и женщина лежат в капсулах. Я каждый раз заглядываю и смотрю на них — не знаю зачем. Просто так. Стоит ли верить снам? Действительно ли это моя дочь и её мать? Никакой информации в логах капсул нет. Впрочем, если предполагаемый сценарий верен, то так и должно быть, хотя детали гипотетический драмы непонятны — кто стрелял в девушку? Куда он потом делся? Почему мать, уложив её в капсулу, бросила буксир на ИИ и легла туда сама? Загадки, загадки…
Случайная выборка по капсулам показала, что в них обычный «балласт». Обидное, но общеупотребительное определение людей, не вписавшихся в современную экономику. Точная статистика по ним закрыта, но по косвенным оценкам «балластники» составляют от шестидесяти до восьмидесяти процентов взрослой части популяции. Из производства их вытеснили роботы, из творчества — ИИ, из сферы услуг отсутствие платёжеспособного спроса, а достаточным талантом или упорством, чтобы пробиться на немногие оставшиеся под солнцем места, их природа не наградила. Считается, что «балласт» — временная проблема, пережиток борьбы за рост населения. По мере роста благосостояния на фоне «нового энергетического перехода» и «второй глобализации», неблагополучные ранее регионы, отличавшиеся низким уровнем жизни и высокой рождаемостью, получили, наконец, свою долю от мирового энергоэкономического пирога. Их жители перестали голодать, болеть и тяжело трудиться и тут же прекратили плодиться как кролики, потому что многочисленные дети для выживания стали не нужны. Это привело к такому драматическому тренду падения численности населения, что мировое сообщество забило тревогу и приняло беспрецедентные меры стимуляции рождаемости. Семья, которая завела трёх детей, могла вообще больше не работать. Нисходящий тренд сменился растущим, население рвануло вверх, а то, что всё больше людей не работают, в тот момент никого не пугало. Новая энергетика не только вывела Человечество в космос, подарив резонаторы, гравитаторы и маршевые движки межпланетной тяги, но и обеспечила всех планетян гарантированным уровнем потребления. Увы, поколение спустя внезапно оказалось, что «не работать» больше не привилегия, но было уже поздно. Социальные тренды моментально не развернуть. Сейчас планетяне вовсю жмут на тормоза, рождаемость снова рухнула ниже пола, но последствия двух поколения беби-бума ещё долго будут лежать в капсулах по шесть месяцев кряду с месячной реабилитацией. Ситуацию усугубляет то, что продолжительность жизни у них в таком режиме лет по двести.
У космиков демографическая политика, обратная планетянской, — рожать считается правильно, хорошо и престижно. Больше космиков богу космиков! Правда, с фертильностью у нас хуже почему-то. Бесплодные семьи совсем не редкость, и детей меньше, чем хотелось бы. Насколько я помню своей куцей памятью, причину этого до сих пор
