Он развел руки в стороны и добавил:
— Как видишь, у меня другие дела.
— Это ты перевернул мою комнату вверх дном?
— Я?.. Хотя я слышал, что ты все еще живешь в «Бейли».
— А к ней в дом кто вламывался?
— Опять же, откуда мне знать. Но мне понравилась идея — заставить ее трястись в ожидании основного события.
Я отодвинул стул. Билл даже не вздрогнул. Сказал:
— Ну что? Забьешь меня до смерти? Окажешь мне услугу. Еще неделя, и я все равно умру. Ты удивлялся, зачем я тебя нанял? Понимаешь, мне нужен был свидетель. Я мог найти эту гадину в любое время. Сам видишь, как просто было найти племянников. Но ты должен был быть уверен, что я веду поиски всерьез, иначе какой бы из тебя вышел свидетель? Я хотел, чтобы сначала она чувствовала себя в безопасности, думала бы, что о прошлом никто не узнает. Но когда выяснилось, что у меня самого осталось мало времени, пришлось начать игру. Мне хотелось с тобой позабавиться. Комнату твою разгромили, так это в виде добавки. Это ведь тебя разозлило, вывело из себя? Я всегда тебя ненавидел, еще с тех времен, когда ты расхаживал здесь в качестве полицейского. Я тебя во все это впутал, ну и как ты теперь себя чувствуешь?
Я взглянул на него:
— Ты меня нанял, потому что знал, что я найду ее?
— Разумеется. Так ты стал моим сообщником.
— Ладно, Билл, тогда ты не слишком удивишься, если узнаешь, что я еще кое-кого нашел.
Он попытался сесть, настороженно глядя на меня. Я начал:
— Я вспоминал наши школьные дни, пытался припомнить, что я о тебе знал, и вдруг меня осенило: у тебя была сестра.
В углах рта Билла показалась слюна. Он прохрипел:
— Не впутывай ее. Это все не имеет к ней никакого отношения.
Теперь он слышал меня в оба уха. Я добавил:
— Мэгги. Тихая девушка, замуж так и не вышла и…
Я помолчал, как будто прокручивая информацию в голове, потом продолжил:
— Живет в доме номер четырнадцать по Солтхилл-авеню. Никаких видимых средств к существованию. Ты ее содержал, верно?
— Ну и что?
— А то, что я собираюсь об этом как следует подумать на следующей неделе.
— Держись от нее подальше, слышишь?
— Только представь себе, Билл, что будет с таким нежным существом, когда начнется газетная шумиха. Мне не надо тебе говорить, насколько легко напугать одинокую женщину.
Ярость бушевала в изможденном теле Билла Касселла.
— Чего ты хочешь? — выдавил он.
— Господи, Билл, да ничего мне не надо. Не думаю, что Мэгги будет очень хорошо, после того как ты умрешь.
— Я скажу тебе, кто стрелял.
— Ладно.
Он закрыл глаза, все еще борясь с собой. Говорить ему не хотелось ужасно.
— Майкл Невилл. У него квартира недалеко от испанской арки. На верхнем этаже. У него с головой не в порядке, помимо того что он непрерывно жует эту фруктовую жвачку. Он как бы и не присутствует, лишь имитирует человека, не слишком даже стараясь.
Я пошел к двери, и Билл произнес:
— Это все?
— Да.
— Ты оставишь ее в покое… Мэгги… она не такая, как мы… она…
— Ладно, Билл, я подумаю.
Когда я открыл дверь, он закричал:
— Господи, Джек, пообещай мне.
Я закрыл дверь и пошел по коридору. Встретил женщину из регистратуры, которая спросила:
— Как прошло посещение?
— Отлично.
— Ему теперь будет легче.
— Надеюсь.
— Вы молодец, что пришли.
— Мы с ним давние знакомые.
Она подумала над моими словами, поискала подходящее к случаю клише и провозгласила:
— Старые друзья всегда самые надежные.
— Замечательно сказано.
Как раз когда я вышел на основную дорогу, подошел автобус. Он бы довез меня прямиком до центра города. Но я решил прогуляться. Проходя мимо телефонной будки, я подумал: «Всего две минуты уйдет на звонок в полицию и мой рассказ, и они немедленно арестуют Майкла Невилла. К тому же, возможно, Кленси зачтет это в мою пользу».
Но я пошел дальше.
Еще я мог позвонить женщине-полицейскому: пусть вся слава достанется ей.
Нет, с этим я должен справиться в одиночку. Поднявшись на самый верх Бохермора, я перешел через дорогу. Остановился у ворот кладбища. Хотел войти, навестить Брендана, отдать ему дань уважения. Ноги не двигались.
Вытащив сигарету из пачки, я пробормотал:
— Да ладно, подумаешь. Войди, найди могилу, поздоровайся — и можешь отваливать.
Не мог двинуться — и все.
Отчасти потому, что знал, как бы Брендан отреагировал на мое обращение с Биллом. Так и слышал его голос: «Что ты сделал? Пошел к умирающему и избил его?»
В таком кратком описании все выглядело ужасно. Я мог попробовать оправдаться: «Он всегда был куском дерьма, мусором. Он убил двух невинных юношей и терроризировал хрупкую старуху».
Брендан бы покачал головой:
«Да простит тебя Господь, потому что больше никто не простит».
И если бы я совсем впал в отчаяние, то сделал бы еще одну попытку: «Но я добился результатов. Дело закрыто».
«Это неправильно, Джек. Сам знаешь».
Из ворот вышел могильщик. Еще один человек, знакомый мне со школьных лет. Он нес термос и бутерброды.
— Джек, ты сам с собой разговариваешь, — заметил он.
— Плохой признак, верно?
— А… не беспокойся. Я постоянно сам с собой разговариваю.
Могильщик увидел, что я смотрю на его ленч, и объяснил:
— Я чаще всего здесь ем.
Повел головой в сторону кладбища и продолжил:
— Иногда мне нужно уйти оттуда, побыть среди людей.
Я мог это понять. Кивнул:
— Это понятно.
— Нет, все не так, как ты думаешь. Покой там невозможно описать. Но я слишком долго там пробыл. Поэтому заставляю себя общаться с людьми.
Я решил не навещать Брендана и сказал:
— Рад был с тобой поболтать.
— Ты знаешь, где я, где мы все будем. Календарь решает все проблемы.
* * *
Когда человек совершает такие поступки, это равнозначно тому, что он снова и снова вводит в свой организм мышьяк.
Гэри Зукав. «Где находится душа»
