не в США. Программа может отличаться. И я не знаю точно, примут ли иностранца…
— Для британцев есть определённые преференции. Я уже это уточнял…
— Ну, если так…
— Митчел! А ты не знаешь такого студента по имени Уйльям Генри Гейтс Третий?
— Этого очкастого заучку? Да кто ж его не знает. Он живёт недалеко от меня на кампусе… Только он не слишком хорошо учится. Его больше интересуют компьютеры, а не Римское право…
* * *
«А это мы удачно зашли… Не понадобится много времени для поиска первого кандидата на выбывание. Осталось только найти ещё и его сподвижников: Пола Аллена и Стива Баллмера, и моя миссия в Гарварде будет закончена. Хотя, если всё получится, можно тут ещё будет посмотреть… Вдруг наткнусь на знакомую фамилию из будущего…»
* * *
— Митчел! Ты познакомишь меня с Гейтсом?
— Зачем он тебе, Декстер?
— Мне тоже нравятся компьютеры…
Глава 16
Глава шестнадцатая.
Самый длинный день в году…
03 августа. 1974 год.
США. Бостон. Аэропорт Логан.
В общем, летели мы, летели… Долго летели, часов девять или десять. Я не считал. Но когда приземлились в аэропорту Бостона, было раннее утро и светило яркое солнышко. Аэропорт Бостона назывался «Логан». Браун пояснил, что так его назвали в честь генерала Эдварда Лоуренса Логана, героя Испано-американской войны, родившегося где-то тут в Южном Бостоне.
У нас с Митчелом не было никакого багажа, кроме ручной клади, поэтому и «отстрелялись» мы быстро. Но Браун прошёл через специальный коридор для граждан США. А мне пришлось отвечать пограничникам на разные вопросы. На паспортном контроле я подробно объяснил, что приехал поступать в Гарвард. На вопрос, почему нет студенческой визы, пояснил: Если не сдам экзамены, то уеду домой в нужные сроки. Британский паспорт позволял мне до девяносто суток находиться в США без визы, как туристу. Ну, а если мне повезёт поступить в «самое престижное учебное заведение», то я тут же поеду куда надо и получу нужную визу. Попутно я разливал елей и развешивал лапшу на уши офицеру пограничной службы про то, как «у вас тут всё хорошо и красиво»…
Когда я прошёл все бюрократические препятствия и оказался уже на территории США, мне захотелось подобно герою фильма «Брат-2» в исполнении Виктора Сухорукова, с такой же интонацией проговорить, ухмыляясь: «Вот уроды!»
* * *
С Брауном я встретился уже за пределами таможенной зоны. Он как бы примкнул к группе встречающих. Об этом я ему сразу и сообщил.
— Welcome to the United States of America! — поприветствовал он меня и улыбнулся.
Всё-таки у этого парня, прошедшего огонь Вьетнамской войны, честная и открытая улыбка.
Он сразу предложил поехать на автобусе. Но я, вспомнив, что у героя Америки ещё в Европе кончились деньги, предложил оплатить такси из своего кармана. Он слегка поупирался, но я ему пояснил, что мне первым делом нужно снять жильё, и он в этом мне поможет, так как знает местность, а его после этого до кампуса довезу. На том и порешили…
03 августа. 1974 год.
Где-то в Москве. Разговор в серьёзном кабинете…
— Откуда эта бумажка вообще взялась?
— История, как в кино…
— Наверное, как в плохом кино?
— Ну, да. Примерно так…
— Ладно. Давай, рассказывай подробности! А потом постарайся пояснить, как и почему эта бумажка попала именно к нам?
— В этом-то всё и дело. В туалете аэропорта во Франкфурте-на-Майне, это передали из кабинки в кабинку одному из наших.
— ГРУ? ПГУ?
— Да, нет… Обычному инженеру. У них была командировка, что-то там по турбинам для электростанций… Перед вылетом он зашёл в сортир, а там ему из соседней кабинки протянули бумажку. Кто? Он не видел. Даже руку не смог описать в подробностях. Только бумажку и запомнил. Человек ему на чисто русском, без акцента, сказал… А вернее даже приказал, чтобы тот по прилёту в Москву тут же передал её своему куратору от КГБ, который сопровождал группу. И чтобы куратор срочно передал эту бумажку в особый отдел.
— И всё?
— Не совсем. Он запретил нашему инженеру разворачивать сложенную записку, и предупредил, если тот с испугу выбросит её, то он найдёт его где угодно, достанет из-под земли и накажет…
— Во как…
— Единственно, о чём смог поведать инженер, обосравшийся по полной программе от всего этого события в своей кабинке, что голос был мужской и молодой.
— Ну, уже хоть что-то… Ладно. Что там дальше было?
— А дальше записка попала в лабораторию.
— Не тяни кота за подробности. Говори, что там нашли?
— Ничего особенного. Бумага явно прошлась по рукам. Её много раз складывали и таскали по карманам.
— А текст какой?
— Это уже следующее… Основной текст — это справка от врача. Бланк Югославский. Написано на сербском. Выдана Александару Иличу. Пол мужской, возраст четырнадцать лет, в том что он инвалид с детства. Немой.
— Глухонемой?
— Нет. Со слухом у него всё в порядке. Просто ничего не говорит. Немой… Но это основной текст.
— Блин… Не тяни резину!
— Другой текст более свежий. Его написали, скорее всего, прямо перед тем, как сложить бумажку в виде фантика и передать нашему инженеру. И судя по неровным буквам, писали прямо на коленке в кабинке туалета.
— То есть, человек писал прямо там?
— Да.
— Значит… Решение передать записку с инженером пришло спонтанно.
— Похоже на то. Человек увидел русских, а скорее всего даже просто услышал русскую речь и принял решение передать записку…
— Через абсолютно неизвестного ему человека. Это бред.
— Ну, почему же… Так мог поступить тот, кто оказался в безвыходной ситуации.
— Вы уже выяснили, кто это мог быть?
— Это сложно. Дело в том, что в целях конспирации круг людей, знающих подробности про агентов, работающих за рубежом, очень ограничен. Всё проходит под грифом совершенно секретно.
— Но не в этот раз. Тут агент спалился по полной, передав записку абы кому…
— Не совсем так. Инженер его не видел. Никто из группы тоже…
— Ладно. Что там за текст?
— Текст зашифрован.
— А что говорят шифровальщики…
— На первый взгляд — полная бессмыслица. Нелепый набор из букв и цифр. Буквы и кириллица и латиница… Пока никто ничего не смог разобрать. Но скоро
