Наказание грешников. Миниатюра XVIII в.
Полночь. Всеобщая тишина. Давно погашены огни во всех избах, давно все улеглись спать. Только большая круглая луна освещает спящую деревню, поле, за полем лес. Но что это? В одном из домов на краю деревни осторожно открывается дверь. Послышался скрип калитки. Хозяину этого дома явно не спится. Он выходит на улицу и осторожно, чтобы никого не разбудить, задворками торопливо уходит в лес. Странно. Неужели его бессонница замучила и он решил подышать свежим воздухом? Но зачем для этого идти в лес? Что добропорядочному человеку делать ночью в лесу? Там, на лесной опушке, стоит большой дубовый пень. При свете луны он прекрасно виден. Именно к нему спешит этот человек. А что он несет с собой? Три ножа! Он подходит к пню, втыкает в него ножи, разбегается и со всего маху кувыркается через пень и через ножи. В то же мгновение тело человека покрывается шерстью, сзади появляется хвост, руки и ноги превращаются в звериные лапы, а человеческое лицо вытягивается в узкую волчью морду. Вместо человека на опушке стоит волк. А куда же делся тот человек, который вышел из дома на краю деревни? А вот он, перед нами, но только в волчьем обличье. При ярком свете луны он даже отбрасывает тень. Но тень у него не волчья, а человеческая! Обежав опушку, человек-волк быстро скрывается в лесной чаще. За ним нам явно не угнаться. Он будет бегать всю ночь, подкрадываясь к чужим домам, заглядывая в чужие окна, забираясь в чужие хлева, чтобы утащить где овцу, где поросенка, где — полакомиться чужой курицей.
Нет, мы не пойдем за человеком-волком. Его пути темны, его дела нечисты. И обычному человеку о них лучше не знать. Но если интересно, можно вернуться на это же место, к старому дубовому пню, в предрассветный час, перед самым восходом солнца. Тогда и посмотрим, что будет дальше. Вот-вот первые лучи солнца упадут на лесную опушку. Но еще не рассеялся утренний туман. Из тумана около знакомого пня с воткнутыми ножами появляется волк. Он разбегается от края опушки, перепрыгивает пень, перевернувшись в воздухе, и вот уже перед нами стоит прежний человек. Нет ни волчьих лап, ни хвоста, ни шерсти, ни звериного оскала зубов. Человек вынимает из пня ножи, прячет их в карман и, осторожно оглядываясь, возвращается в свой дом на окраине деревни. Он уверен, что его никто не заметил.
Этот человек — оборотень. Он может с помощью колдовства превращаться в волка на определенный срок. Находясь в волчьем облике, он сохраняет человеческий разум. Есть оборотни, которые сами, по собственному желанию, превращаются в зверей — волков или медведей. А есть несчастные люди, которых против их воли оборотнями сделали колдуны и ведьмы. Такой оборотень в некоторых местах России еще называется волколаком, волкодлаком или вовкулаком. Такие названия не очень характерны для русской традиции. Волколаками оборотней называют белорусы и украинцы, а также южные и западные славяне. Всем им хорошо известны представления о людях-волках. Славянское слово волко(д)лак не имеет однозначного толкования. По наиболее распространенной версии, оно является сложением двух слов: волк и сербского длака — «шерсть, шкура». «Волколак» значит «волчья шкура». Превращение в волколака, как и всякое оборотничество, — это переход из человеческого мира в иной, нечеловеческий.
Представления об оборотнях — одни из самых древних в славянской мифологии. В «Слове о полку Игореве» упоминается князь-оборотень Всеслав. Этот князь по ночам оборачивался волком и успевал в таком виде достичь Тьмутаракани, «великому Хорсу волком путь перебегая».
Хорсом в древнерусской традиции называлось божество солнца. Значит, князь Всеслав перебегал дорогу самому солнцу. В древнерусской Кормчей за 1282 г. говорится о волкодлаке, который гонит облака и изъедает луну. Способность волколака поедать солнечные светила хорошо известна южным славянам. У них этот образ часто смешивается с образом вампира. О способности волколаков влиять на природные явления говорится в сербском источнике 1262 г., который затмения луны и солнца объясняет следующим образом: «Когда погибает луна или солнце, говорят, что это волколаки луну съели или солнце». Схожие поверья до сих живы в мифологии карпатских украинцев. Образ, подобный славянскому волколаку, есть у многих народов. В английской традиции он известен под именем Беовульфа, у немцев называется Вервольфом.
Волколак чаще всего имеет облик обычного волка. Но некоторые особенности в его внешнем виде и поведении выдают в нем оборотня. У волколака суставы на задних ногах повернуты вперед, как у человека, а не назад, как у волка. И тень у него не звериная, а человеческая. В момент превращения руки волколака обрастают шерстью и становятся звериными лапами. Он встает на четвереньки. А вместо человеческого голоса слышится волчий вой. Оборотень, превратившись в волка, может нападать даже на своих близких.
Оборотнями обычно становятся ведьмы и колдуны, чтобы причинять зло людям. Превращаясь в волка, человек пересекает невидимую символическую границу, отделяющую человеческий мир от потустороннего. Превратиться в волка можно разными способами. Чаще всего колдун должен перекувырнуться через несколько (чаще всего два, три или девять) ножей, воткнутых в землю острием вверх. Чтобы снова принять человеческий облик, колдун должен перекувырнуться через эти же ножи, но в обратном порядке. Если же за время его отсутствия кто-нибудь заберет эти ножи, то колдун так и останется в волчьей шкуре.
Оборотень. XVIII в.
***
В селе Лучасах Смоленской губернии рассказывают, что когда-то там жил мужик, умевший делаться оборотнем. Пойдет на гумно и пропадет. Однажды за овином нашли воткнутый в землю нож и выдернули его. С тех пор мужик пропал и пропадал года три. Один знахарь посоветовал родственникам пропавшего воткнуть нож за овином на том месте, где он торчал раньше. Так и сделали. Вскоре после этого пропадавший мужик пришел в свою избу, но весь обросший волчьей шерстью. Истопили жарко баню, положили оборотня на полок и стали парить веником; волчья шерсть с него вся и сошла. Оборотень рассказал, как он превращался: стоило ему перекинуться через нож, и он обращался волком. Прибежал, а ножа нет. И век бы ему бегать в таком виде, если бы не догадались воткнуть на старое место нож. Хотя этот парень и обращался в волка и долгое время был оборотнем, мысли и чувства у него были человеческие. Он даже не мог есть нечистой пищи, например падали. Когда оборотень подходил напиться к воде, там отражался не волк, а человеческий образ
