бросок в мою сторону, а я резво отскакиваю, но он успевает сорвать с меня шарф.
— И что? Это грех? — пытаясь остановить его, я совершаю несусветную глупость — бросаю в него перчатками. Перехватив их на лету, он, не глядя, вместе с шарфом присоединяет их к своему пальто.
— Нет, лапочка, это не грех. А вот обманывать старших — нехорошо, — настигнув, Бергман вытряхивает меня из пальто, и оно приземляется на том же диване.
— С чего ты взял, что я врала? — я драпаю в сторону кухни, но коварная плитка меня подводит, вызывая чувство дежавю.
Уже в проеме на кухню я поскальзываюсь на скользком кафеле благодаря подтаявшему снегу с моих каблуков, правда, в этот раз Бергман ловит меня со спины и держит крепко.
Очень крепко.
Прижимая к себе так, что я в прямом смысле слова задницей чую грядущие последствия, те самые, о которых он говорил.
И обмякаю в руках.
Холодок, поселившийся в животе, медленно нагревается по мере того, как Гера жарко шепчет мне на ухо:
— С того, Левина, что мне довелось полистать твои соцсети. Ты спрашивала, как я узнал адрес? Мне его сказала именинница. Хотел спросить у своей матери ее номер телефона, чтобы сделать тебе сюрприз, извиниться, так сказать, но мама была в салоне и не отвечала. И я решил, что уж в соцсети Марина Александровна на тебя точно подписана. Я был прав. И она любезно прислала мне адресок, только знаешь, что еще я там увидел на твоей страничке?
— Что? — слабеющим голосом блею я, потому что Бергман бесстыдно трется о мою попку своим стояком.
— Все, Левина. Я увидел все, — Герман разворачивает меня к себе лицом и зажимает у стены. Мне от этого легче не становится. Животом через юбку я чувствую его член ничуть не хуже. — И ваши совместные фотки с Лосевым, когда вы жили вместе, и комбинезончик, который мне запомнился…
Горячие руки, тискающие мое несопротивляющееся тело, обжигают даже сквозь ткань. Я лишь облизываю пересохшие губы, стараясь удержать под контролем порывы прижаться к Бергману.
— Это многое поставило на свои места, — наглые ладони жадно ощупывают мою задницу, Гера демонстративно вдыхает воздух у меня за ухом, отправляя мурашки по всему телу. — И эти чертовы духи в том числе.
— Ну хорошо, ты меня раскусил! — нахожу в себе я силы к сопротивлению и стараюсь отпихнуть Бергмана. — И что дальше?
Не замечая моих потуг, он как скала остается недвижим. Ну как недвижим? Его колено уже вклинилось между моих, а пальцы медленно собирают подол юбки в гармошку.
— А дальше — прямо сегодня ты мне ответишь за каждое динамо, начиная с того вечера в баре.
Черт, черт, черт!
Герман запускает цепочку воспоминаний, которые отзываются сладкими спазмами внизу живота.
— У нас сделка…
— Нет у нас сделки, — ухмыляется он. — Условия были ложными. Ты себя сама переиграла, Левина.
— Но…
— Яна, я ведь обещал, что окажусь в тебе раньше, чем ты думаешь, — напоминает Бергман, пристально глядя мне в глаза.
И обрушивается на меня сметающим сопротивление ураганом. Дьявол… Как сладко целуется этот мерзавец! Голова кружится от напора, воображение подкидывает распутные картинки, как это будет.
А минуту спустя, дезориентированную меня закидывают на плечо и, собственнически поглаживая мою пятую точку, тащат куда-то наверх.
Очнувшись от наваждения, я извиваюсь и луплю Германа, но очень аккуратно. В основном для того, чтобы он не подумал, что я слишком легко сдаюсь.
По этой же причине я пытаюсь совершить халатную попытку к бегству, когда Бергман роняет меня на широкую постель.
— Ты же понимаешь, что нам нельзя! — извиваюсь я, распаляя этой игрой себя еще больше.
Гера легко меня обездвиживает и лишает меня ботильонов.
— Не очень. Так хочется, что я готов рискнуть, — ухмыляется он и совершает то, что мне и в голову не могло прийти.
Распяв меня крестом, он поочередно пристегивает мои руки к креплениям, не замеченным мною ранее. Пушистые браслеты надежно фиксируют запястья, и пока я ошалело разглядываю наручи, Бергман справляется со щиколотками.
— Эту кровать я заказал еще неделю назад. Сразу после тыквенной вечеринки.
Я очень хочу возмутиться, но голос меня не слушается, потому что телом овладевает томление. Я откровенно возбуждаюсь, видя, как Герман, стоя перед моим распростертым телом, стягивает водолазку, обнажая мускулистые загорелые плечи, и с будоражащим щелчком расстегивает ремень на джинсах.
— То есть ты меня затащил… — хрипло начинаю я, и плотоядная улыбка становится мне ответом на недосказанный вопрос.
— Да. И у тебя нет выхода, расслабься и получай удовольствие.
И этот засранец уходит в ванную, где льется вода, и хлопает дверца шкафчика. Эти звуки вызывают у меня еще больше волнения.
Вернувшийся Бергман бросает на кровать рядом со мной нераспечатанную упаковку презервативов.
— Что ж, Левина, приступим. Сейчас я пройдусь по всем пунктам, начиная от моей мужской состоятельности и заканчивая той позой, которая тебе так глянулась на картине…
— Я буду кричать!
— Главное, чтобы не пела, — усмехается он, расстегивая пуговку за пуговкой на моей блузке. С бюстиком он поступает еще проще, просто отстегнув бретельки, и его взору предстают торчащие соски-предатели.
— Так где мы там в прошлый раз остановились?
Глава 39. Урок первый
Хочется уточнить, который из разов он имеет в виду.
Там, где я сама слилась, или там, где он заставил меня кончить и отказал в члене?
Однако пухлая коробка с презервативами подсказывает, что у Бергмана ко мне накопилось больше претензий.
И вот прямо сейчас меня захлестывает осознание, что сегодня все кончится совсем по-другому. Возбуждение нарастает, хотя Герман еще ничего не сделал, только смотрит на меня серыми невозможными глазами, в которых я читаю свой приговор.
Екает в груди, пересыхает во рту, температура растет.
А Бергман ждет ответа.
Серьезно?
— Левина, а была такая разговорчивая… — наигранно сокрушается он. — Опять все сам.
