комнату, и я тебе на пальцах объясню, что такое хорошо и плохо. – В руках Греха появился мясницкий тесак. – У меня нет того волшебного консервного ножа, но я умею импровизировать. Я смогу даже деликатно вырезать твои гнусные глаза и язык. Ты нас услышал?
– Да.
– Умница.
Фергус демонстративно повертел перед лицом Джейкоба тесаком и быстро отстранился от него.
– А теперь мы тебя выслушаем.
– Что вы хотите знать? – тускло спросил пленник. Он как-то разом весь словно сдулся, уменьшился, морщась от боли в раненых плечах. Грею не было его жалко.
– Все. Начиная с устройства города и заканчивая тем, как туда попасть и какие люди там находятся на значимых местах.
И Джейкоб обо всем рассказал. О том, что есть всего двое ворот для входа и выхода, и они располагались строго на железной дороге. Что у них была собственная швейная фабрика, в подвальном цеху которой находился проход в катакомбы с тюремными камерами. Правили городом трое высокопоставленных чиновников, которых именовали просто Судья, Целитель и Мэр. Мэр считался главным среди них, но все новоприбывшие сначала проходили через Судью. Целитель являлся по совместительству Инквизитором, которому принадлежало право заботиться об Алтаре – главной достопримечательности Теневаля. Помимо поиска работы, люди стекались сюда ради физического и духовного Исцеления.
Алтарь, находившийся под покровительством некоего Божества, мог помочь всем раненым и убогим, исцелял любые болезни и недуги… если правильно приносить ему подношения.
Подношениями служили все те, кто был неугоден городу. Искаженные существа, люди с Даром, люди, решившие, что могут запросто уехать, когда им заблагорассудится.
– Какое-то неправильное Божество, – усмехнулся Йель.
– Так и не Божество это, если честно. Это Демон, – ответил Джейкоб.
– Ты видел его? – спросил Фергус.
– Нет. Ну, может, краем глаза. Я никогда не посещал их ритуальные ночи.
– Ритуальные ночи? – Грей почувствовал горечь на кончике языка. Само название уже вселяло в него тревогу. Нога пульсировала все сильнее, и совсем скоро им придется прервать совещание, чтобы передохнуть.
– В день Полной Луны, когда солнце начинает клониться к горизонту, люди тащат к Алтарю связки хвороста с травами, пропитанными специальным священным маслом. Каждый житель возлагает эту связку на постамент. В центре находится столб из камня, на него ставят жертву. Инквизитор зачитывает древние молитвы Божеству, а после того, как солнце исчезает, зажигается костер.
– Твою ж мать. – Кейран закрыл рукой рот и помрачнел. – Серьезно?! В наше время они сжигают на кострах людей?!
– Да, – дернул плечами Джейкоб, не поднимая глаз.
– Что же, люди по ту сторону стен не думают, что это чересчур? – Грей нахмурился.
– Нет. Все, кто там приживается и становится местным, свято верят, что только так этот город останется оплотом чистоты и непорочности, только так они будут жить долго и счастливо. Что если Они снова явятся, то не тронут их.
– Бред какой-то!
– Сектанты, – фыркнул Фергус.
– Почему это? – повернулся к нему Кейран.
– Типичная постройка «идеального мира». Есть сильный лидер, который собрал всех под своим крылом во времена Инкурсии. Люди, находившиеся под Их гнетом столь долго, были рады любому спасительному глотку. – Грех скрестил руки на груди и стал выглядеть серьезнее. – Несколько вероучительных представлений и культовой практики – и пожалуйста. У тебя целое стадо существ, думающих только одной извилиной. Секта всегда основывается на противоречии, куче людей, уверовавших в «перерождение» и лидера, который якобы получил Божью милость на то, чтобы вести их за собой. Думаю, за столько лет люди просто разучились мыслить самостоятельно. Уставшие от Инкурсии, они были рады отдаться тому, кто лучше знает, как им быть. И именно этим воспользовался лидер. И вовсе людям не обязательно знать, что их жертвоприношения происходят во имя Демона. Пока они своими глазами видят чудеса исцеления, они поверят в то, что это Божество, даже если он будет выглядеть как самое отвратительное создание в мире.
– Ну неужели за столько лет никто не понял? Не только же бестолковые там остаются? – нахмурился Кейран.
– Думаю, за все это время они здорово подчистили свое общество. – Грей прохромал к столу, развернул на нем первый попавшийся лист из блокнота Джейкоба. Карандашом Мастер нарисовал схематичное изображение города и затем обвел его в круг. – Смотрите. Вот Теневаль. Он огорожен стеной. Люди, попавшие сюда во времена Инкурсии, совершенно не знают о том, что за стенами жизнь может вернуться к нормальной. Найдя убежище здесь, они отказываются принимать тот факт, что где-то может быть безопаснее. Что касается тех, кто сомневается… Думаю, что люди, попавшие туда уже после Инкурсии, могли взбрыкнуть и попроситься обратно, но в назидание остальным их отправили на Алтарь. Так появился новый рычаг давления – страх.
– Иными словами, даже если кто-то из местных и начинал что-то говорить против общины, все остальные сразу считали их предателями. Поскольку изначально противники пришли из-за стены, значит, то, что есть за стенами, развращает умы и влияет на них. И их тоже в костер, – поддержал Фергус, согласно кивая. Грей встретился с ним взглядом, и что-то такое промелькнуло между ними, отчего на мгновение Мастер забыл и о боли, и о том, где они находились.
Грех понимал его.
Внутри произошла ассоциация с тем особенным взглядом, которым обменивались Кейран с Йелем, и от этого стало немного теплее в стылой груди.
– Да. В костер всех неугодных. В костер тех, кто может даже подумать плохо о лидере и Божестве. В какой-то момент людей стало меньше, и им пришлось искать способы заманивать сюда других. Во имя своего благополучия и спасения, – закончил Грей.
– Нам придется не просто проникнуть в город, Мастер, – кивнул ему Фергус. – Нам придется внедриться в секту.
Глава 10
Двести восемьдесят восемь лет назад
Дверь позади открылась с тихим скрипом. Фергус застыл, услышав глухое ворчание Учителя, но его рука продолжала автоматически переписывать текст.
– Почему никто не позаботился смазать петли? – Хайнц выглянул в коридор и окликнул слуг.
По спине Фергуса прокатился жар. Это он сделал петли скрипучими, чтобы всегда слышать приход Учителя. Ему стало стыдно перед прислугой, которым досталось из-за него, но он ничего лучше придумать не смог. Хайнц умел передвигаться бесшумно, если этого хотел.
Фергус прикусил губу, возвращая свое внимание к уроку. Он бегло оглядел витиеватые буквы с длинными хвостами и с ужасом обнаружил две помарки. Перо в пальцах дрогнуло, размазав чернила.
– Проклятье, –
