керамику. Парень взял с кровати скомканную белую майку и зажал ей рану.
— Нужно обработать.
— Это просто царапина, — отнекивался он. — Заживет быстрей, чем на собаке.
— Как знаешь, — не стала уговаривать его дальше. — Я хотела бы извиниться перед тобой, — я ухватилась за косяк, чтобы немного ослабить нагрузку на ноги.
— За что это?
— Кай тронул тебя из-за моего невинного желания. Он не должен был распускать руки. Мне жаль.
— Я тебя умоляю, — заулыбался он, затянув майку петлей через большой палец. — Разве это удар, Ви?
Маэль запинал все осколки под кровать в пару взмахов кеда. Только сейчас я заметила монетки. Похоже, это была копилка, которую уже давно не пополняли. Юноше было совсем не интересно, что тут вокруг все валяется, он потянулся к полке и достал оттуда что-то маленькое и быстро спрятал в кармане зеленой толстовки.
— Ви? — переспросила я. — Меня зовут Валери.
— Ви* — это стильно.
— «Ви» — это буква.
— Здорово, что ты знакома с алфавитом, — неугомонно подначивал он.
— Ты куда-то уходишь?
— Да, сегодня пятница, пора расслабиться. Я бы взял тебя с собой, но ты и пяти метров не пройдешь самостоятельно, а после пары бутылок мне самому понадобится сопровождающий.
— Очень любезно с твоей стороны. Такое проявление заботы, — протянула я на нотках сарказма.
— Да я вообще очень заботливый, — играючи подошел он и задержал глаза на мне. — Но! — вскинул он руками. — Мне уже пора, не скучай.
Он вышел в проход, я последовала за ним. Маэль задержался у зеркала, поправил свою шевелюру, хотя ровным счетом ничего не изменилось. Блондинистые локоны держались друг за друга.
— Ты видел Кая? Давно он ушел, не знаешь?
— Переживаешь, что он пойдет к ней? — с хитрющей улыбкой Маэль впился в меня через отражение зеркала. — У тебя же на лице все написано.
— К кому к ней? — замялась я. Наверное, выглядело смехотворно.
Плечи блондина дернулись в смешке, а потом обернулся, будто пытаясь прочесть все мои мысли и движения тела.
— Я не знаю, где он. По правде говоря, я его избегаю с того самого момента, когда мне ни за что прилетело. А теперь извини, Ви, но мне придется оставить тебя в догадках, — щелкнул он пальцами и как в дурацкой комедийной сцене пафосно накинул капюшон, вышел наружу.
Что за намеки? Почему он считает, что я могу ревновать Кая к его бывшей?! А то, что он имел в виду именно это, сомнений быть не может. Все его намеки шиты белыми нитками, только глупец не догадается, к чему подводят. Я просто волнуюсь, что сосед где-то пропадает и оставляет меня совсем одну в окружении незнакомцев. А насчет Рейчел… Это его дело. Мне даже не стоит думать, кто они друг для друга, кем стали и, что важнее, кем будут. Это моя позиция, и это есть правда! Или же мне просто хочется верить в собственные размышления?
*****
Грозовые облака свинцовым покрывалом сгущались над баром. Алая молния разорвала небо, и Кай дернулся на водительском кресле. «Та еще будет ночка», — пронеслось в его голове. Тони сидел рядом и перебирал костяшками, нервно покусывая одну из своих щек, будто это жвачка, а не его собственная плоть. Дурная привычка, считал Кобра, еще с детства это его раздражало в кузене.
«Езжай мимо» уже собирал вокруг себя все отребье с окраин поселений, а погода пела дифирамбы под стать этому стаду. Асфальт намокал, становясь мрачным зеркалом, в силах отражать лишь свет от желтых фонарей, да мелькающие тени уставших байкеров.
Едва ли успел настать вечер, а окружение выглядело, как самая темная ночь, которая не ожидала рассвета. Краски сгущались, мысли в головах парней перемалывались в месиво с кровавыми представлениями о расправе с обидчиками. Только вот Кай, в отличие от Тони, осознавал возможность невиновности любого из «шакалов». Они и ранее частенько задирали друг друга, устраивали потасовки, но никогда не совершали расправ. А скорее, наоборот, утаивали факт мордобоя от старших «шакалов» и «белых кобр». Более восемнадцати лет не происходило серьезных инцидентов, в таком случае зачем именно сейчас переходить черту? Бредли был просто парнем с амбициями, да таких полно! Должна быть причина более аргументированная, чем устаревшие счеты с ребятами, которые в своем поколении ничего не сделали.
Айк и его дружки практически одного возраста с Каем и в день пожара они были так же невинны и не в курсе разборок взрослых, как и любая «кобра».
Девятнадцать лет назад «шакалы» подожгли дом, где пятилетний Николай уютно спал в своей кроватке. Он не понял, что происходит, когда черный смог начал проникать в его легкие; даже открыв глаза, ребенок не шелохнулся. Дерево трещало, материалы плавились, температура поднималась, а кислород сгорал быстрее спичек. Огонь приближался все ближе к мальчику и фамильярно поздоровался с ним за руку, а потом и вовсе пустился в его объятия. Крик. Страх. И омерзительный запах, который нос Кая помнил до сих пор и зудел всего лишь от воспоминаний.
Его спасли, отец вынес сына на руках, дальше все как в тумане. Через несколько месяцев был заключен договор о перемирии, никакой крови и жертв, рукопожатие скрепило сделку. Но для многих осталось загадкой, почему еще тогда глава поселения Рейф Кэмпбелл спустил все на тормозах. Его ребенка подвергли ужасному испытанию, и просто чудо, что он выжил. Вместо мести он выбирает подать руку врагу и закрыть глаза на произошедшее.
Кай догадывался, что за этим скрывается что-то более глобальное. Возможно, поджог был ответом «шакалов» на то, что совершила его семья. И чтобы прекратить весь этот кошмар, главы пошли на этот непонятный многим шаг. Но это только домысел. В любом случае Каю не хотелось развязывать междоусобицу, чтобы потешить чье-то эго.
«Никто не должен пострадать так, как когда-то я», — мысленно повторял он себе.
Тони, напротив, был не против начать самую кровавую бойню в истории планеты Земля, лишь бы его брат был отмщен.
_____________________________________________________
* «V» — первая буква имени Valerie, произносится как «Ви».
24 глава
Небо рычало, громыхало и трещало по швам от электрических разрядов. Сквозь все это сумасшествие шагал мужчина, прорываясь все ближе к бару. Он был высок и широк в плечах, тренированные мускулы плотно сжимались под черной курткой от холодных потоков ветра. В мигающем свете Кай признал в прохожем черты лица Айка: высокий лоб, волевой подбородок. Он выглядел старше своих двадцати шести, и не последнюю роль в игре с возрастом исполнял шрам, спускающийся от правого уха до половины шеи.
