– Думаешь, я дура? За кого ты меня принимаешь? Думал, что я не узнаю, что Кристофа посадили из-за меня? Только вот ведь несостыковочка: я не писала никаких обвинений, Майк. Кажется, твой план не проработан до конца.
– Не говори того, в чём не уверенна, – всё ещё не сдаётся менеджер.
В его глазах огонь. Гнев вот-вот заполнит всё внутри, но он старается сдерживаться. Удивительно, но сейчас передо мной не Майк, того Майка больше нет. Сейчас передо мной сидит Кристоф. Кристоф, которого я знала когда-то.
– Знаешь, что самое забавное во всей это ситуации, Майк, – говорю я. – То, что, как бы ты не старался исправить Кристофа, кажется это он исправил тебя. Ты сейчас ничем не отличаешься от того старого Ламбера, которого я когда-то терпеть не могла. Ты был хорошим человеком, Майк. Но почему? Почему ты изменился? Что должно было случится, чтобы из доброго и бесконфликтного менеджера Кристофа ты превратился в наглого и самовлюблённого, уверенного в своей правоте засранца? Я не знаю. А ты знаешь, Майк? Может, ты просто почувствовал свободу? Может, просто пока ты работал на Кристофа, ты боялся показать своё истинное лицо?
Я вижу, как проступают скулы на его лице. Как он сжимает руки в кулаки, а после разжимает.
– Ты не понимаешь, о чём говоришь! – гневно цедит он.
– Ну так объясни, – пожимаю плечами я. – Объясни, чтобы я поняла.
Он упирается руками о стол, поднимается. От того, как он это делает, мне даже становится немного не по себе. Как будто сам сатана решил явиться передо мной.
Верхняя губа Майка дёргается, он смотрит на меня. Опускаю взгляд ниже и вижу, что он уже даже не пытается разжать кулаки. Майк замахивается и со всей силы бьёт по столу. Я подпрыгиваю от испуга, но стараюсь держаться. Стараюсь сохранить самообладание. Не собираюсь кричать. Закричала бы, но это только сильнее его разозлит. А когда видишь, как срывается некогда тихий и спокойный человек – это вдвойне страшнее, если на тебя срывается какой-нибудь грубиян, вроде Кристофа. С грубиянами хотя бы всё ясно. Понятно, чего от них ожидать. Но не в случае с Майком – тут можно ждать чего угодно.
– Эвелина, – наконец говорит менеджер. – Почему ты бегаешь за ним?! – он переходит на повышенный тон.
– Майк, я уже сотню раз объясняла, – пытаюсь отвечать как можно спокойнее.
– Потому что все вы одинаковые, – не спрашивает, а утверждает он. – Потому что все женщины такие. Вы недовольны, когда мужчины ведут себя грубо, но как только вы встречаете нормального, адекватного, доброго паренька, почему-то начинаете влюбляться в того, кто был вам когда-то противен.
– Майк… – понимая, что дело совсем плохо, я перехожу на самую доброжелательную интонацию, какую только можно использовать в этой ситуации. – Майк, я не понимаю, о чём ты.
– Не понимаешь? – он чуть отклоняет голову вбок, начинает обходить стол.
– Майк, прошу, – я поднимаю руки, – не подходи ко мне слишком близко. Сохраняй дистанцию.
Эти слова были ошибкой. Я и сама это понимаю. Но страх не даёт придумать ничего лучше.
– Ты добрая, прекрасная девушка. Я считал, что ты умнее всех этих дур, что вешаются на шею ублюдкам вроде Кристофа. Но оказалось, что ты такая же, как они. Оказалось, что ты ничем не лучше.
– Майк, об одном тебя прошу: не говори того, о чём можешь пожалеть.
Как бы мне не было страшно, я всё равно не могу быть кем-то, кроме себя. Как бы мне не было страшно, у меня всё равно остаётся тот стержень, с которым я прошла всю свою жизнь. Поэтому, ка бы мне не было страшно, я не собираюсь строить из себя запуганную девчушку, даже если передо мной человек, у которого серьёзные проблемы с психикой. Нет уж. Я уже имела дела с одним чудом под именем Кристоф, а значит не собираюсь робеть и перед Майком.
– Ты мне нравилась, Эвелина, – наконец Майк начинает говорить прямо. Он подходит всё ближе и ближе. Я же тем временем пячусь назад, боковым зрением оценивая обстановку. – Я подыгрывал тебе. Думал, когда Кристоф очнётся и придёт в себя, ты поймёшь, что он не изменился. Поймёшь, что он тот же козёл, каким был всегда. Но ты почему-то решила иначе. Почему-то ты до сих пор на его стороне, даже после того, как он пытался тебя похитить. Если честно, я начинаю сомневаться, что у тебя всё в порядке с психикой.
Кто бы говорил… Радует хотя бы то, что Майк верил, что Кристоф очнётся. Больше ничего хорошего я сказать не могу…
Он всё ещё движется на меня с сжатыми кулаками. Я всё ещё отступаю назад. В какой-то момент упираюсь спиной в тумбу. Отвожу руку назад, стараясь не отводить взгляд от Майка. Я слежу за ним. По крайне мере стараюсь не упустить ни одного движения. Он смотрит прямо в глаза. Внезапно замечает, как я пытаюсь найти хоть что-нибудь на тумбочке. Менеджер тут же срывается с места и летит на меня с кулаками. Я хватаю первое, что попадается под руку, замахиваюсь и пытаюсь огреть его по голове. Он выставляет руки, но уклониться от удара у него не выходит. Тяжёлая статуэтка прилетает прямо в лоб мужчине. Тот пошатнувшись отходит назад, хватается за голову. Я откидываю спасительную статуэтку, разворачиваюсь, дёргаю за ручку двери и выбегаю наружу.
Глава 40.
Кристоф.
Несколько дней меня удерживают в общей камере. Пару раз за эти несколько дней меня навещает адвокат. Он сообщает, что дело движется в относительно положительную сторону. Он говорит, что предстоит ещё одно заседание, на котором суд будет рассматривать возможность помещения в психиатрическую больницу. На что я, конечно же, удивлённо вопрошаю:
– Кого? Меня?
Ответ положительный. Меня хотят поместить в психушку за то, что я устроил в зале суда.
– Но перед этим состоится осмотр. Врачи должны убедиться, что ты действительно можешь претендовать на статус психически больного. Просто так никто не заменит уголовный срок на посиделки в больнице для душевно больных.
И он считает это нормой? Я вот, например, совсем так не считаю. Да, я согласен, что у меня явные проблемы с башкой, но в психушку совсем не стремлюсь. Пускай уж лучше посадят за решётку, чем окончательно сойти с ума в больничке.
Я несогласно мотаю головой.
– Нет, так не пойдёт, – говорю адвокату.
– Ты против оказаться в более щадящих условиях?
– Каких щадящих?! – возмущенно спрашиваю я. – По-твоему, засесть на несколько лет с психами – это щадящие условия?! Да даже если оно и так, то что потом? Кем я выйду, когда меня выпустят? Я же так только ещё больше с ума сойду.
Адвокат отодвигается от стола и откидывается на спинку стула.
– Нечасто в адвокатской практике встретишь человека, который хочет сесть в тюрьму, вместо того, чтобы оказать в месте относительной свободы.
– Относительной свободы… усмехаюсь, глядя вниз. – А что за больница? Ты узнавал?
Он мотает головой.
