А к вечеру у Аррона начался первый приступ.
Время было беспощадно, и никакая сила не могла остановиться его течение.
Генерал корчился от боли, разрывавшей его тело изнутри. Его трясло, ломало, напряженные мышцы сводило судорогами, он не мог вымолвить ни слова.
Даналь спешно приготовил ванну с лекарственным раствором и с помощью Уэсли поместил беспокойного мужчину в воду. Эффект наступил сразу.
Аррон облегченно выдохнул, но глаз не открыл. Его брови были по-прежнему сведены к переносице от терзающей внутренности бури. Оба яда в его крови решили побороться в силе.
Его лицо было белым как простыня. Но он крепко и одновременно нежно держал ладошку жены в своей руке.
К утру приступ отступил, но он не ушел без последствий. Аррон продолжал кашлять темной кровью.
Нельзя медлить, нужно как можно скорее отправляться.
— Подготовьте корабль, — приказала Мэйрилин стальным голосом.
16
«Двойное счастье»
— Но приказ о запрете выхода кораблей в море не был отменен. Как мы доберемся до острова? — обеспокоенно произнесла Эйвис.
— Власть императора не может распространяться на весь Континент. За пределами Шаринварда море открыто. К тому же, в приказе четко указано «море», про прочие воды речи не идет, — пояснила Мэйрилин.
Глаза Эйвис засверкали от догадки.
— Мы можем опуститься вниз по реке и выйти в море с побережья Дарданской империи! Это даже проще!
— Сэкономим неделю пути, — слабо улыбнулся Уэсли.
Бессонная ночь оставила на его лице следы: черные круги под глазами придавали обычно оживленному лицу виконта некоторую болезненность.
— Проблема в том, что мы не сможем перенести корабль из порта к реке, — рационально размышляла Оллин. — И что-то подсказывает мне, что стоит нам попробовать, эти действия не останутся без внимания. Кто знает, что тогда взбредет императору? Ибо очевидно, что этот запрет имел конкретную цель — помешать отъезду Мэй и Аррона.
— Нужно написать Брунис…возможно, она сможет помочь. Добраться до границ с Дарданской империей можно и на рыбацкой лодке, но в морское плавание на ней выйти все равно что искать смерти. Принцесса…
Договорить у Мэй не получилось, в глазах потемнело и она пошатнулась, на несколько секунд теряя ощущения реальности. Что происходит?
— Мэй! — Эйвис, которая была к девушке ближе всех успела придержать подругу от падения.
На лицах всех остальных вмиг появилось беспокойство.
Лишь Дан продолжал сохранять хладнокровие, присущее врачу. Со знание дела он осмотрел Мэйрилин и умело взял ее запястье, концентрируясь на пульсе.
Мэй не теряла сознание, но внезапное ощущение слабости испугало девушку. При помощи Эйвис она осела в кресле, с тревогой наблюдая за серьезным выражением лица Даналя.
— Что с ней? — с волнением в голосе не выдержал Уэсли, прерывая тревожную тишину.
Оллин стояла с неестественно прямой спиной и равнодушным на первый взгляд лицом. К счастью, Аррон отдыхал после беспокойной ночи, иначе генерал бы уже сходил с ума от волнения и страха за любимую.
— Все в порядке, правда… — попыталась успокоить друзей Мэйрилин.
Она и впрямь почувствовала себя лучше. Возможно, ей просто нужно немного поспать, это всего лишь усталость…
— Мэй, — позвал Даналь серьезно.
Девушка вздрогнула. Неужели с ней что-то опасное? Это яд? Но как, она была уверена, что не позволила бы никому себя отравить? Смертельная болезнь?
— Когда у тебя…когда у тебя в последний раз были эти дни? — несколько смущенно задал вопрос доктор.
— Что? Какие еще «дни»? — не понял Уэсли, оглядывая изменившиеся вмиг лица присутствующих девушек.
— Я…не помню.
Глаза Мэйрилин расширились от осознания того, что имел в виду Даналь. Когда? В последний раз, кажется, они были перед охотой…или после?
Рука девушки непроизвольно опустилась на живот. Там было так же плоско, как и всегда. Неужели…
— Какие дни? — не сдавалась Уэсли, пока Эйвис не воткнула ему локоть в бок. Виконт тихо охнул то ли от боли, то ли от внезапного озарения и замолчал.
— Я беремена?
Даналь встретил серьезный взгляд девушки. Он не мог понять рада ли она была или встревожена. Мужчина осторожно кивнул.
— Частота пульса выше, чем в обычном состоянии. Это нормально при беременности. Мне нужно будет взять анализ крови, но я почти уверен, что да.
Это было неожиданно.
Столько всего произошло за последнее время, Мэйрилин поняла, что действительно не помнит, когда в последний раз у нее наступали критические дни.
Ее ребенок. Их с Арроном малыш. Ребенок, у нее будет ребенок!
Глаза девушки наполнились слезами. Она выглядела особенно беззащитной и в то же время прекрасной.
Остальные не могли понять, рада она или огорчена. Оллин и Эйвис переглянулись, обе одинаково обескураженные.
Сердце Мэй наполнилось счастьем и любовью к крохе в ее животе. Сейчас их малыш наверняка не больше тыквенного семени, но она уже любит его безмерно.
Девушка продолжала осторожно поглаживать живот, на ее губах расцвела слабая улыбка, из глаз текли слезы.
— Мэй? — прохрипел в дверях Аррон.
Генерал все утро пролежал в постели. Сейчас он чувствовал себя гораздо лучше, но глаза мужчины были налиты кровью, а лицо оставалось бледным. Выглядел Арр измученным.
Когда они встретились взглядами — ее аметистовые очи и его янтарные — казалось, время остановилось и все остальное стало неважным. В какой-то момент в комнате остались лишь генерал и его жена.
— Это правда? Ты беремена?
У него будет ребенок?
Аррон представил уменьшенную версию Мэй. Маленькая девочка с такими же сиреневыми глазами и алебастровой кожей сладко зовет его «Папа».
Прежде, когда Мэйрилин согласилась выйти за него замуж и провести с ним жизнь рука об руку он уже не думал, что когда-нибудь будет так же счастлив. Но сейчас Аррон просто не мог сдержать глупой улыбки. Он рассмеялся и заключил девушки в свои объятия, нежно и осторожной, опасаясь сжать ее талию слишком сильно.
Вдруг он причинит ребенку вред?
— Да, Дан говорит, что нужно еще сделать анализ крови, но мне кажется, что я и правда… — всхлипнула Мэй.
Аррон отстранился и внимательно заглянул жене в лицо. Он хотел ребенка, но почему Мэй плачет? Она не хочет? Арр знал, что не все женщины хотят быть матерями и это нормально. Каждый делает свой выбор.
— Ты не рада?
Аррон поспешил и не обратил внимание на чувства Мэйрилин. Ему было не по себе. Но он никогда бы не стал заставлять делать что-то против ее воли. Если — генерал сглотнул, принимая про себя решение — если она не хочет детей, тогда и он тоже.
