конюшен Марата ничего общего не имела с тем скромным и уютным домиком моей бабушки. Я бы могла сказать, что попала в сказку, если бы эта сказка не оказалась кошмаром, это была страшная сказка для взрослых без хэппиэнда. Сказка о черте, а не о прекрасном принце. О черте и кучке демонов, которые его окружают. И о самой преисподней, которая пряталась за красивым фасадом привычного мира. Когда мы прошли мимо больших, массивных вольеров, я увидела здоровых, сильных доберманов, закрытых за высокой клеткой, скомбинированной с толстыми стенами. Они заскулили жалобно, радуясь и виляя обрубленными хвостами, когда заметили Марата. Вид этих псов, полных силы и грации, но при этом заключенных в клетки, вызвал у меня противоречивые чувства. С одной стороны, я восхищалась их красотой и мощью, а с другой – испытывала жалость к этим животным, лишенным свободы. Я бы могла сказать, что они похожи на меня…но это было бы таким преувеличением. Я скорее жалкая, затравленная мышь, которая попала в огромную клетку. И охотятся на нее отнюдь не коты. Проходя мимо конюшни и вольеров с собаками, я поняла, насколько необычен и многогранен этот новый мир, в который я попала. Он был наполнен роскошью и красотой, но в то же время нес в себе элементы контроля и жестких ограничений. Для меня оставалось загадкой зачем Марат привез меня в свой дом…Неужели он реально собирался поддерживать иллюзию семьи? Мне этого не понять. Мы поднялись по широким мраморным ступеням и перед нами открылись огромные двустворчатые двери с витыми длинными ручками. Наверное я сейчас ощутила себя как героиня книги «Ребекка» Дафны Дюморье, только в отличии от нее я не любила своего мужа, а он не любил меня. Я стояла на пороге, ошеломленная великолепием этого места. Входная дверь, украшенная резьбой и золотом, вела в просторный холл с мраморным полом, на котором каждый шаг отдавался гулким эхом, а все предметы отражались как в зеркале. Люстры, словно огромные звезды, сверкали под потолком, отбрасывая мягкий свет на стены, украшенные настоящими произведениями искусства. Интерьер дома ошеломлял вычурным шиком и вниманием к деталям. Мебель из ценных пород дерева располагалась в каждой комнате, создавая атмосферу беззаботной, вычурной, почти королевской роскоши. Стены были украшены дорогими обоями и картинами известных художников, каждая из которых могла бы стать гордостью любой галереи. Я немного разбиралась в живописи. Это было моим хобби в свое время. Никита иногда дарил мне билеты на выставки и в музеи. У него были скидки на них.
Вздрогнула, вспомнив про Никиту и про то, что его больше нет. Я бы не хотела знать, как он умер…Потому что он умер из-за меня. И каким бы подлым и мерзким он не бы смерти точно не заслуживал. Несмотря на свое ужасное эмоциональное состояние, я не могла не отметить эту невероятную роскошь. Этот дом был похож на дворец из самых невероятных фантазий, место, где каждая деталь казалась произведением искусства. Я чувствовала себя потерянной в этом великолепии, словно попала не в свою, но очень страшную сказку, это ощущение вернулось ко мне снова. Сказку, где каждый шаг напоминал мне о моем положении и о том, как далеко я оказалась от своего прошлого.
Когда мы вошли в дом, Марат шел впереди, а я следовала за ним, словно тень. У дверей нас встретил управляющий, мужчина лет пятидесяти, с проседью в черных волосах, с явно выраженными кавказскими чертами лица. Он кивнул Марату в знак уважения. Марат отвечал ему дружелюбным жестом, потрепав по плечу. На лице мужчины видно глубокое почтение хозяину дома. Гостинная, в которую мы вошли, ошеломила меня своим великолепием и роскошью. Все вокруг сверкало и переливалось, мебель в оттенках слоновой кости с золотым декором, отливала перламутром. В центре этой залы находились три женщины, и их взгляды были прикованы к нам. Самая старшая из них, женщина лет шестидесяти пяти, стояла с выпрямленной спиной. Ее черное элегантное платье подчеркивало ее худощавую фигуру, а голова была покрыта прозрачным черным платком. Ее прямая спина и вздернутый подбородок говорили о высокомерии и надменности, которая исходила от нее так же естественно, как и элегантность. У женщины красивые большие карие глаза с залегшими под ними тенями, нос с горбинкой, тонкие губы, брезгливо поджаты. Я бы назвала ее красивой, если бы не эта надменность и глубокие морщины, которые пролегли на ее лице. Рядом с ней стояли две женщины помоложе, которые, хоть и были одеты в закрытые, но явно роскошные и дорогие наряды. Украшения из ожерелий и браслетов сверкали на их запястьях и шеях, добавляя им величия. Все трое женщин смотрели на Марата, но их взгляды иногда скользили по мне. Я чувствовала себя словно на суде, где каждый мой шаг и взгляд оцениваются. В их взглядах я увидела смесь любопытства, снисхождения и, возможно, даже презрения. Это ощущение, что меня внимательно рассматривают, заставляло меня чувствовать себя еще более уязвимой и одинокой в этом чужом и блестящем доме, похожем на огромное живое существо.
Старшая женщина тепло улыбнулась Марату, она с радостью раскрыла перед ним объятия. Его улыбка расцветала, когда она целовала его и крепко обнимала, а затем он так же сердечно поздоровался с двумя другими женщинами. Обернувшись ко мне, он представил:
- Познакомься, бабуля, это моя жена – Алиса. Алиса, - это моя бабушка Зулиха, это мои двоюродные сестры это Лаура, а это Мадина. Их мать, моя дорогая тетя давно умерла от тяжелой и продолжительной болезни. Бабуля взяла на себя заботу о них.
Лаура была чуть выше своей сестры, худощавая, большеглазая с крупным носом и тяжелым подбородком, но в совокупности ее лицо привлекательное и яркое, а Мадина ниже ростом, плотная, фигуристая, лицо круглое, глаза чуть раскосые. Симпатичная и свежая. Она смотрела на меня с нескрываемой злостью. Старшая женщина медленно окинула меня взглядом с ног до головы, не произнеся ни слова в ответ. Ее внимание быстро переключилось обратно на Марата, она спросила его о поездке и сообщила, что в его честь приготовлены любимые блюда. В это время Лаура молчала, а Мадина внезапно развернулась и, не сказав ни слова, убежала из комнаты. Никто не попытался ее остановить. Только я посмотрела ей вслед. Марат, с ноткой настойчивости в голосе, повторил бабушке,
- Это Алиса и она моя жена. Я бы хотел, чтоб к ней относились с уважение, бабушка.
Старшая женщина, казалось, с трудом выдавила из себя улыбку и произнесла:
