выполнено блестяще. Активисты не только трубили, но и раздавали листовки, содержащие истину о новой вере, предлагали вострубить вместе с ними, учили заинтересовавшихся получать нужный звук, дуя в горлышко. Когда вокруг них собралось уже человек десять-пятнадцать, наиболее грамотный из активистов выступил с краткой, зажигательной речью. Это привлекло еще большее внимание, начала собираться толпа. В конце концов, с площади их согнали менты, обвинив в несанкционированном митинге, и Трубящие, вместе с присоединившимся к ним народом, двинулись на бульвар, оглашая окрестности трубными звуками.
Спонтанное собрание, распространяя благовестие, продолжалось до позднего вечера, но после ситуация вышла из-под контроля. Основательно натрубленная толпа, которая к тому времени состояла, в основном, из присоединившихся на бульваре молодых людей, кипела энергией, требовавшей выхода. Неофиты демонстрировали готовность не только вострубить за веру, но и сразиться за нее. С чего уж все началось теперь выяснить сложно, но встретившиеся вскоре на их пути лица кавказской национальности были опознаны как враги православия, в результате чего патриотичная молодежь принялась крушить им рыла и пинать ногами. Дальше – больше. Из остановившегося на светофоре Мерседеса вытащить черного не удалось, но на машину обрушился град бутылок, основательно ее покоцав. Затем пошли громить ларьки и витрины, а после всех повязал приехавший ОМОН, при этом нескольких русских сильно избили.
Сообщение о данном инциденте появилось не только в газетах, но и на телевидении, причем Трубящих назвали новоявленной ксенофобской псевдоправославной сектой, представители которой, якобы, и организовали дебош. Сколько ни писали Григориан со своим пиарщиком писем в прессу о том, что Трубящие не виноваты, что на самом деле группа агрессивно настроенных кавказцев сама пыталась помешать православному молитвенному собранию, что дебош устроили не члены Трубящих, а какие-то совсем неизвестные люди, которые по собственной инициативе присоединились к Торжественному Трублению на бульваре – убедить никого не удалось. Правда, обвинения в ксенофобии скорее прибавили популярности ИПРИТСу, чем уменьшили ее. Даже неприсоединившиеся к ним люди одобрительно говорили: «Может, хоть эти ребята порядок в России наведут?»
Но, как бы ни затягивался процесс, ничто не могло остановить подготовку к Конгрессу. Например, разрешительные документы прибыли из райцентра с запозданием. Когда пиарщик сообщил Григориану, что все формальные проблемы решены, и проведение Всероссийского Конгресса Трубящих Спасение санкционировано, Григориан послал одного из членов Инициативного комитета в город в качестве курьера, чтобы забрать необходимый пакет. Однако путь документов в деревню занял почти два дня. Курьер, которого звали Андрей, объяснял это чистой случайностью.
Пока он добрался до города, пока ходил по официальным инстанциям, прошел весь день. Вечерело. Автобус, на котором планировал убыть Андрей, не пошел, а до следующего оставалось еще полтора часа. Пришлось ждать. Стоя на остановке, чтобы не терять зря времени и памятуя о своей великой миссии – исполнить поручение Григориана, Андрей непрерывно трубил. По странной, без сомнения, диавольской игре, это сыграло роковую роль. Когда трубление завершилось и настал момент разобраться с «издержками производства», Андрей удалился в кусты, так как на остановке собралось много народу, а в это время подошел автобус, на который Андрей уже не успел. Дело осложнялось тем, что автобус был последним, а денег на такси не хватало. Правда, какие-то деньги еще оставались, поэтому Андрей протрубил всю ночь на автовокзале, а в деревню прибыл с первым же автобусом рано утром, однако в таком состоянии, что не смог доложить Григориану по форме. «Слава Всевышнему, что хотя бы документы не потерял!» – с облегчением вздохнул Григориан.
Но, наконец, все перипетии оказались преодолены и подготовка Всероссийского конгресса завершилась. Власти так и не позволили провести его на городском стадионе, в результате пришлось выбирать другое место – лесной массив на берегу заброшенного карьера, который давно превратился в огромное озеро, весьма богатое рыбой. «Так даже лучше! – сказал по этому поводу Григориан. Как истинные христиане мы должны быть ближе к природе! А после торжественных мероприятий народ сможет культурно отдохнуть!»
Конгресс проходил в выходные. К его организации основательно приложил руку московский пиарщик, похоже, вошедший во вкус. Без него, несмотря на все таланты Григориана, организовать такое мероприятие не удалось бы. Лес аккуратно был разделен на секторы белыми ленточками, была построена деревянная трибуна, установлены отхожие места, протянуты шланги с чистой питьевой водой и т.п. Предполагалось, что участники приедут со своими палатками либо возьмут палатку в аренду прямо там. Снабжение лагеря Трубящих приняли на себя местные бизнесмены, открыв несколько передвижных лавок, где, по умеренным ценам (что заранее оговорили), можно было приобрести как питание, так и предметы для трубления. Приглашение на конгресс являлось платным и представляло собой красивый, отпечатанный в хорошей типографии, пригласительный билет ярко-оранжевого цвета. В итоге, собралось несколько сотен человек и немало прессы.
И вот Конгресс начался. На трибуну поднялся Григориан и, поднеся бутылку к микрофону, торжественно вструбил. Трубный звук ударил из мощных динамиков и разнесся по лесу. После этого Григориан обратился к собравшимся с пафосной речью. Он еще раз повторил идеологическую доктрину Трубящих, воззвал к Господу, припомнил несколько красивых цитат из Библии. В завершение своей речи, он сказал, что для обеспечения их деятельности и роста, необходимо всем вместе согласовать ряд формальных вещей: принять эмблему организации, одобрить устав и т.п. Народ отозвался одобрительным гулом и можно было не сомневаться, что все эти вещи будут приняты и одобрены. После Григориана на трибуну стали восходить разные выступающие, как мужчины, так и женщины, которые рассказывали о чудесах, сотворенных Григорианом, или от его имени, или же в результате трубления. Восторг нарастал. Журналисты с интересом наблюдали за происходящим.
Один учитель литературы даже прочитал стихи, славословящие Григориана, в которых содержались такие строки:
Его Богоматерь наставила в путь,
Он смело отринул судьбы произвол,
За Веру свою и Священную Русь
Пошел он, и нас за собою повел!
Вот профиль багровый свирепо трубит,
Пронзая пространство, взывает к Творцу,
Наш вождь всенародный воистину бдит,
Хвалу воздадим живописцу-трубцу!
Услышав это, Григориан смутился, но пиарщик заметил его смущение и сказал: «Привыкай! Тебе придется принимать славословия! Русский народ без вождя не может! Нам нужен свой Туркмен-баши, иначе никакое дело не заладится!»
Действо продолжалось. Когда эмоциональный накал дошел до максимума, выступления приостановили. Григориан вновь взошел на трибуну и объявил о всеобщем трублении.
– Необходимо вострубить от всего сердца, от всего своего существа! Воззовем же, браться, ко Господу, воззовем всем бескорыстным помыслом своим! И да услышит нас Всемогущий Бог! – он поднес горлышко бутылки к губам и изготовился трубить.
Лес содрогнулся от мощного трубного звука, что родили к
