спорах, но отходчив, а самый молодой, Руслан, – открыт и добродушен. Но все же именно Адам создавал особую атмосферу и придавал застольным беседам живость. Ева все больше ценила за это его – прошедшего через войну и противостоявшего долгое время безжалостным и беспринципным убийцам и сумевшего при этом остаться Человеком с большой буквы. И, казалось, Зара думала о том же, глядя на брата.
Отец семейства Аслан молчаливо восседал во главе стола и с удовлетворением наблюдал за происходящим. Мать Венера, полная подвижная женщина, беспрестанно хлопотала по хозяйству, периодически одаривая Еву теплой улыбкой.
В кухне в помощь Венере копошилась маленькая старушка, с которой Еву никто не познакомил. Только когда они столкнулись с ней на улице, покидая дом, Адам представил ей бабу Надю, которая, сколько он себя помнил, помогала в этом доме по хозяйству. На самом деле она была никакая не Надя, а Надин, старая чеченка. Казалось, толку от нее уже совсем мало, и семья просто разрешает доживать ей свой век в их доме в благодарность о былых заслугах.
Не могло не радовать Еву и то, как местные детишки приняли Севу. Впервые она заметила, что сын проявляет живой интерес к другим детям. За весь ужин он ни разу не вспомнил про маму, от которой обычно не отходил ни на шаг.
Под конец вечера Ева поймала себя на мысли, что уже два дня примеряется к местной жизни. Никогда и нигде она не чувствовала себя такой счастливой. Здесь кипит жизнь, здесь все друг друга знают, ходят друг к другу в гости, дружат большими семьями. Зачем ей возвращаться в холодную унылую Москву, где у нее не осталось близких людей? Там ее ждут лишь работа да воспоминания о не самом приятном отрезке ее жизни. Можно поселиться здесь или в Испании, неподалеку от родителей, и начать новую жизнь. Она обязательно обсудит это с Адамом, а пока просто продолжит наслаждаться тем, что он почти не выпускает ее руки из своей на протяжении всего ужина.
Глава 26
Ева заканчивала последние приготовления перед зеркалом. Вот и настал тот день, когда вся родня соберется в ресторане по поводу дня рождения очаровательной дочки Зары – Лауры! Ева всегда мечтала о большой дружной семье, и вот наконец она станет частью такой семьи. Светло-розовое атласное платье сидело на ней идеально. Погода была настолько теплая, что для завершения образа хватало летних туфель и легкого пиджака. Адам и Всеволод тоже выглядели безупречно.
На большом серебристом «Инфинити», который Адам, находясь на Кавказе, предпочитал представительскому седану, они втроем подъехали к ресторану «Летний дворик», в котором все уже было готово к торжеству. Воздух пах праздником. Выходя из машины, Ева чувствовала себя Золушкой, впервые приехавшей на бал.
Перед входом кружила куча детворы, постепенно перетекающая внутрь здания, где, очевидно, сосредоточилось самое интересное – клоуны, любимые сказочные герои, шарики и занимательные конкурсы.
– Здесь весь детский сад? – с улыбкой поинтересовалась Ева.
– Почти. В основном это дети родственников, – пояснил Адам.
Разброс в возрасте детей был приличный – от новорожденных малюток до школьников средних классов.
– На любом мероприятии, будь то день рождения, свадьба или похороны, собираются не меньше пятидесяти гостей. Мы знаем всех своих близких и дальних родственников не понаслышке и видимся примерно через день, если никто не покидает город.
– Ты скучаешь по местной жизни?
Адам не успел ответить. На пороге их встречала Зара, шикарная и величественная – длинные, слегка завитые на концах волосы падали до самых бедер, повторяя линии воздушного белого платья в греческом стиле, а прямая ровная челка чуть прикрывала брови. Адам вручил сестре букет белых цветов, Ева преподнесла ей корзинку с печеньем и конфетами. Зара в ответ расцеловала гостей:
– Поднимайтесь и занимайте места поудобнее, мои дорогие. Половина гостей уже расселись, поторопитесь, пожалуйста. Через десять минут начнется программа.
Еву переполняло приятное предвкушение, ей не терпелось поскорее оказаться в среде Адама, познакомиться с его родственниками, о которых она так много слышала и которых он так любил. Но главное – она хотела, чтобы все увидели их вместе, тем самым ее позиция была бы четко обозначена и скреплена невидимой печатью. Он с ней и с ее сыном, они выглядят, как настоящая семья, и, как знать, возможно, в скором времени ею и станут. Если раньше Ева боялась даже мечтать об этом, то теперь осмелела и созрела для того, чтобы откинуть все предрассудки и быть счастливой.
Приятные размышления прервала трель мобильного в кармане Адама. Он с тревогой посмотрел на экран и остановился. Ева с сыном встали рядом.
– Поднимайтесь, я догоню, – прошептал он, прикрывая трубку рукой.
Ева усиленно замотала головой, давая понять, что без него они не сдвинутся с места.
– Хорошо, пойдем.
Адам продолжил разговор на ходу.
Ева тянула Севу вверх по винтовой лестнице, то и дело оглядываясь на Адама, замыкающего их шествие. Он, слишком занятый телефонным разговором, не поднимал взгляда, но и не отставал. Сева болтался на ее руке и поднимался крайне неохотно, а в итоге вообще пропищал:
– Писать!
Ева попыталась пропустить эту реплику мимо ушей, но пару ступенек спустя сын снова напомнил о себе:
– Мама, писать!
Ева обернулась и умоляюще посмотрела на сына:
– Севушка, не потерпишь? Там уже все собрались! Давай займем место и тогда сходим.
– Не-е-ет! – капризно протянул малыш, энергично тряся мамину руку.
Ева виновато посмотрела на Адама.
– Нам нужно в туалет.
– Пойдемте.
– Ты можешь подождать нас наверху.
– Ничего страшного, я с вами.
Ева не стала возражать – вместе так вместе. Ей было приятно, что Адам не отходил от них ни на шаг.
В уборной обстановка начала накаляться. Мальчик писать отказался, раскапризничался, Ева даже разозлилась и прикрикнула на него. Но тут же осеклась. Малыш показался ей бледным, на лобике выступила испарина. В здании действительно было душно. Ева предложила сыну воды, но Сева расплакался по-настоящему, закашлялся и выдавил из себя небольшую лужицу съеденного на завтрак йогурта. Ева в отчаянии метнулась за салфетками, но, видя, что сыну еще не полегчало, подняла его над раковиной и помогла опустошить желудок от мучившего его содержимого. Теперь малышу стало легче. Ева протерла его личико мокрой салфеткой и с грустью опустила взгляд на свое светло-розовое платье, которое теперь было безнадежно испорчено водянистыми разводами.
– Пойдем, зайчонок, попьем водички и подышим воздухом.
«Зайчонок» немного посопротивлялся, но, получив от мамы обещание, что вверх по лестнице она его больше не потащит, сдался.
В
