Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
мысленно поставила плюсик.
– Ну, рассказывай. – Она налила в чашку кофе и придвинула к нему бутерброды.
– Старик, доложу тебе, далеко не ангел. Что бы ни говорил – он при делах.
– Это понятно. – Ульяна облокотилась на стол и подперла кулачком щеку.
– Для него эта история началась с консультации, на которую напросился Качалин, – продолжил Богданов. – Они говорили про поисковое оборудование, которое применяется в археологии, при этом Качалин проговорился – упомянул название усадьбы Тишь-на-Тоске.
– И тут он сглупил, – с сожалением обронила Ульяна.
– Ну, а потом Збруев сам сдуру передал за ужином содержание разговора с коллекционером своим домашним. За столом сидел жених его дочери Вяземский, и это очень его заинтересовало. Мало-помалу он разговорил профессора и подобрал к нему ключик. А потом стал запугивать и шантажировать дочерью. Вкратце это, пожалуй, все.
– Шантаж и запугивание нужно доказать, – сказала Ульяна. – А то как бы не вышло, что ничего этого не было, а Збруев и Вяземский подельники.
– Не исключено, – коротко подтвердил Богданов и продолжил рассказывать: – По словам профессора, Вяземский заставил его организовать экспедицию, что для археологической кафедры обычное дело. Он выдавал себя за младшего научного сотрудника, но, по сути, всем руководил. Идея заключалась в том, чтобы раскопки перенести на земли поместья.
– Что и случилось, – подтвердила Ульяна.
– Вяземский с первых дней шнырял по территории усадьбы с георадаром и с металлоискателем. Профессор, как он сам выразился, по стариковской привычке надеялся, что все обойдется. Но знаешь… – Богданов задумался и начал говорить, с трудом подбирая слова: – В какой-то момент я разглядел во взгляде старика азарт… И понял, что большая часть его утверждений – лукавство.
– Твоей интуиции можно доверять. В какой степени он виноват и какова доля соучастия, еще предстоит выяснить.
– И кстати! – Богданов поглядел на Ульяну. – Ты оказалась права, Вяземский намеренно заселился в пансионат раньше, чем приехала экспедиция, и скоро выяснил, что Конюхов сбивает плитку в усадьбе. Вяземский приставил к нему своего подельника, и тот стал следить за его машиной. Вскоре Конюхов отправился в ювелирный магазин к оценщику. Тогда Вяземский понял, что клад уже найден.
– А когда он узнал, что это только затравка? – спросила Ульяна. – Так и вижу лицо Герасимова… И почему-то всегда в свете свечи. Вижу, как он складывает брошки за кирпич и приговаривает: «Нет мозгов найти остальное – довольствуйся малым».
– Про плитку и карту Вяземский узнал гораздо позднее, и, кстати, от того же профессора. Выражаясь фигурально, они всю дорогу смотрели в одну сторону.
– Збруев знал, что Вяземский и его подельник отняли драгоценности и совершили убийство?
– Божится, что не знал. Но как ему верить? Лукавый человек… – сказал Богданов. – Что касается плитки, первоначально они ею заинтересовались, когда узнали, что Конюхов ездит к Качалину. Дальше – больше. И здесь опять виноват профессор. Изучив архивные документы, он понял, что обнаруженные Конюховым ценности – только малая часть. На свою беду или с умыслом Збруев сообщил об этом Вяземскому. Тот сказал, что ему нужно все и он будет искать остальное, чего бы ему ни стоило.
– Так и сказал? – переспросила Ульяна.
– Дословно.
– Уверенный в себе, целеустремленный человек. Я сразу это в нем разглядела.
– А по-моему, так просто козел. – Богданов достал сигареты и вопросительно посмотрел на Ульяну. – Можно закурить?
– Кури, – ответила она. – Но сначала открой окно.
Богданов встал и прошел к окну. Открыв створку, выдохнул дым на улицу и продолжил:
– Потом Вяземский вынудил профессора, опять же с его слов, договориться о встрече с Качалиным. Но тот под разными предлогами не брал трубку, и Збруев подкараулил его во дворе. Наврал про грузинского коллекционера, который продавал какие-то бисквиты, черт их поймешь…
– Это белые статуэтки, – объяснила Ульяна. – В доме Качалина их много.
– Как сказал Збруев, это была его страсть. Ну и в конце концов он уломал Качалина. Тот согласился принять грузина.
– На него Вяземский похож меньше всего! – усмехнулась Ульяна.
– Это несущественно. Главное, чтобы открыли дверь. И вот тут, должен заметить, Збруев повинился. Он признал, что проявил мягкотелость и не должен был этого делать. Однако профессор полагал, что речь идет о мошенничестве или обычном наезде. Как ты сама понимаешь, богатых у нас не любят.
– Мягкотелость… – хмыкнула Ульяна. – Видать, успел полистать Уголовный кодекс. За мягкотелость срок не дают.
– Встречу запланировали на позднее время: по легенде, у грузина был ночной самолет в Бонн.
– Почему именно в Бонн?
– Этого я не знаю. Не исключено – первое, что пришло в голову. Збруев поделился со мной сокровенным: когда он узнал о смерти Качалина – его это подкосило.
– Что сие значит?
– Иными словами, сбило с ног.
– Ах, вот оно что…
– И он тут же привел изречение, которое оправдало его поступок.
– Опять латинизм?
– На этот раз из Гете: кто ищет истины – не чужд заблуждения.
Ульяна кивнула:
– Да он просто ходячий сборник цитат.
– Начитанный человек, – подтвердил Богданов и без перерыва продолжил: – Что именно рассказал Качалин под пытками, Вяземский не сказал. Но он принес и отдал профессору шкатулку с картами. Збруев, кстати, видел и шкатулку, и карту в доме Качалина.
– Что-то мне подсказывает: сразу после убийства Качалина у Вяземского не было полной информации про плитки. Иначе бы он их забрал.
– С этим не соглашусь, – возразил Богданов. – Даже если бы захотел, не увез бы. Груз приличный, нужна по меньшей мере «Газель».
– И все-таки он ее забрал…
– Сама говорила, что Вяземский целеустремленный. – Богданов затушил сигарету, закрыл окно и снова уселся за стол.
– Профессор знает подельника Вяземского? – спросила Ульяна.
– Видел и готов описать внешность. Вяземский называл его Климом.
– Кличка или имя?
– Не исключено, что производная от фамилии. Короче, будем пробивать и объявлять в розыск, как и самого Вяземского. И вот еще что! Тебе будет интересно это узнать. В подтверждение отъявленной подлости Вяземского профессор передал содержание его разговора по телефону.
– Подслушал? – догадалась Ульяна.
– Его подельник, взрослый мужик, сидел вместе с Клевцовым в тюрьме. Узнав об этом, Вяземский позвонил кому-то по телефону и приказал украсть нож с отпечатками шеф-повара.
– Ну мы-то знаем, кому он звонил, – заметила она и спросила: – Но почему он сбежал? Про задержание Лурье не было известно никому, кроме нас двоих.
– Его величество случай или подлость момента. По чистой случайности Вяземский заметил Лурье в моей машине, когда мы выезжали за ворота, а он парковался. Как говорится, ирония судьбы. После этого он тут же решил смыться, но не смог, поскольку должен был вывезти дорогостоящее оборудование. Короче, уехал он только утром. Впрочем, об этом ты уже
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
