Деннис увидел это – или думал, что увидел, – пока очередная вспышка не осветила серый фасад дома, окна с зубьями разбитых стекол и лавровый куст, где вроде бы уже никого не было.
Боже всемогущий! Бодрствует он или спит?
Деннис едва слышал оглушительный удар грома. Тем не менее он сознавал, что в нескольких шагах позади него Берил что-то говорит, а Г. М. отвечает. Эти двое не заметили ничего. Сомневаясь в реальности окружающего мира и боясь мертвецов, выпрыгивающих из мертвой земли, Деннис прислушивался к дождю, колотящему по полям его шляпы и фасаду дома.
Г. М. снова умолк, пройдя вперед. Поднявшись на каменную ступеньку, он распахнул настежь дверь со сломанными петлями и знаком подозвал остальных. Держа Берил за локоть, Деннис последовал за ним.
Они оказались в темном сыром коридоре, пахнущем известкой. Дождь, проникая сквозь дырявую крышу, шелестел, как стая крыс. Г. М. указал на дверь справа. Поколебавшись, Деннис открыл ее и шагнул вместе с Берил через порог. Г. М. двинулся следом, закрыв за собой дверь.
Теперь они очутились в квадратной комнате с голыми скрипучими половицами, двумя окнами в передней стене и одним в боковой. В призрачном свете, проникавшем сквозь окна, Деннис разглядел два или три деревянных стула, один из них перевернутый, и стол у бокового окна.
А также немецкого офицера с револьвером в руке, поднявшегося из-за этого стола.
Вспышка молнии, скорее из земли, чем с неба, осветила черный силуэт офицера на фоне окна – сутулые плечи, изгиб локтя, каску на голове и дырки от пуль в животе, сквозь которые можно было видеть молнию.
Это было уже чересчур.
Деннис зажал рукой рот Берил, чтобы предотвратить крик, крепко держа ее, пока раскат грома не затих, медленно вибрируя.
– Бояться нечего, – послышался в темноте напряженный голос Г. М. – Но…
– Но – что?
– Это не моих рук дело. Кто-то орудует механизмом. И мне это не нравится.
– Орудует механизмом?
Деннис посмотрел на окно сбоку. Немецкий офицер исчез.
– Эти фигуры, – продолжал Г. М., – сделаны из фанеры и двигаются с помощью веревок и блоков. Вам предстоит увидеть кое-что похуже. Черт возьми, неужели вы не понимаете, где мы?
– Не могу сказать, что понимаю.
Г. М. шагнул ближе.
– Весь этот район размером около пяти миль на три ранее служил нуждам военной школы. Дом был ее частью.
– Военная школа! – воскликнул Деннис, отпустив дрожащую Берил. – Брюс Рэнсом упоминал о ней…
– Он упоминал, а вы забыли, не так ли?
– Да, забыл.
– Эту школу использовали для укрепления боевого духа солдат. И она выполняла свое назначение! Вы заметили причудливые башни, построенные для наблюдения за тренировочными боями, но упустили из виду песчаные карьеры с колючей проволокой, через которые ребятам приходилось перепрыгивать в полном боевом обмундировании. Но этот дом, как мне говорили те, кто прошел через все это, был самым худшим испытанием для нервов. – Он посмотрел на Берил: – С вами все в порядке, девочка моя?
– Абсолютно, – ответила Берил. – Я видела эту ужасную штуку у двери, Деннис. Но я обещала не кричать и не дергаться, поэтому держала слово.
Немецкий офицер снова со скрипом поднялся из-за стола. Они видели его на фоне окна. Даже зная, что это манекен, такое соседство было трудно назвать приятным, тем более в грозу.
Несколько мгновений Г. М. в шуршащем плаще разглядывал фанерную фигуру, потом повернулся, подошел к двери, открыл ее и окинул взглядом коридор. Очевидно, ничего не заметив, он вернулся в комнату, вытирая лоб рукавом.
– Слушайте! – заговорил Г. М. – Я хочу показать вам, как дом использовался для подготовки солдат, так как это имеет прямое отношение к нашему пребыванию здесь.
Каждый парень должен был пройти через это, чтобы показать свое умение сохранять присутствие духа. Снаружи его инструктировал офицер, который вручал ему две настоящие гранаты и пистолет-пулемет, заряженный пятнадцатью пулями.
«Внутри дома пятнадцать фрицев, – говорит офицер. – Ты должен прикончить их пятнадцатью пулями. Инструктор будет идти позади, шепча советы тебе на ухо. Но помни: не стреляй ни в кого, кроме фрицев!»
Парень бежит к дому. Из-за куста у двери выскакивает фриц. Один готов! В этой комнате из-за стола поднимается офицер. Двое готовы! В холле еще один фриц просовывает голову в заднее окно. Очистив нижние комнаты, парень поднимается наверх с инструктором, шипящим ему в ухо, как Сатана, и только сбивающим его с толку – что и соответствует его намерениям.
Парень хватает дверную ручку, но дверь не поддается.
«Ага! – говорит инструктор. – Ты себя выдал. Что ты теперь будешь делать, глупый сукин сын? Бросай свои гранаты, а потом врывайся и добивай фрицев пулями».
Гранаты разносят стены, что не слишком приятно, когда самому приходится от них увертываться. Парень вбегает в комнату и приканчивает еще двоих. «Теперь в подвал! – орет инструктор. – Ты забыл о подвале!»
Бедняга несется вниз и наступает на шаткую половицу у изголовья лестницы в подвал. Тут же его обстреливают настоящими пулями, пролетающими у него над макушкой, осыпая кусками штукатурки. К тому времени нервы, если они еще у него остались, прыгают под кожей, как жир на горящей сковородке. Но он бежит вниз по лестнице, уже не помня, сколько пуль у него осталось. А в подвале…
Г. М. сделал паузу, упершись кулаками в бока.
Фанерный немецкий офицер с изрешеченным пулями телом раскачивался и поворачивался за столом. Деннис, чьи глаза привыкли к полумраку, мог разглядеть следы пуль на стенах, куда палили наугад неофиты в этом доме нервов.
Все эмоции, которые должны были испытывать эти люди, благодаря выразительному монологу Г. М. ожили и стали для Денниса Фостера столь же ощутимыми, как собственные промокшие плащ и шляпа. Казалось, он сам проходит через испытание.
Голос Берил вернул его к реальности.
– А что можно найти в подвале? – спросила она.
– Пойдемте, и увидите сами, – вздохнул Г. М.
– Но это не…
– Пистолет-пулемет, подвешенный над дверью? О нет, девочка моя. Эти игрушки давно убрали.
«Кто-то орудует механизмом – так сказал Г. М.», – думал Деннис, когда они шли по темному коридору, чей пол хрустел под ногами, как песок. Каждую минуту он ожидал увидеть одну из фанерных фигур, просовывающую голову через разбитое окно в дальнем конце. Ему казалось, будто весь дом полон таких фигур, повисших на ставших бесполезными веревках и все же каким-то образом связанных с еще более жуткой фигурой Роджера Бьюли.
Но какое отношение могли иметь Бьюли или его поимка к покинутому фермерскому дому, приспособленному для обработки новобранцев?
