представился он, неумело пряча улыбку.
— Я б узнал тебя, даже если б ослеп! — Коготь сгрёб Совёнка в охапку безо всяких церемоний. — У тебя мамины глаза, а пахнешь ты всё теми же фиалками, что цвели и месяц назад на твоём подоконнике…
Никто Сову не заставлял, никто даже не предлагал, он сам, как и многие его ровесники, пошёл к Звёздной Императрице и предложил помочь разводить людей, живущих в опасных зонах, по местам, до которых не дойдёт вода.
Перед тем, как ступить на Драконьи Тропы, зашёл к дяде:
— Я слышал, это может кончиться неприятно, но ведь не смертельно?.. — он лукаво подмигнул и чуть ли не из объятий Когтя провалился в ворох сапфировых искр.
— Не смертельно… — эхом повторил Цаао Цзао.
Закрыл глаза.
А ведь правда же. Если дракон рождается, как Сова, у драконов одного клана, он чаще всего вылупляется в своей драконьей форме. Он просто не может ничем отличаться от родственников, кроме каких-то незначительных мелочей. Часто ли удавалось Когтю видеть Совёнка в теле человека до того, как ему стукнуло пять?
А вот уже когда судьба сводит, например, Водную красавицу и Лесного, их ребёнок рождается человеком, и в Небесной Канцелярии ещё повозятся с выбором его цвета в драконьей ипостаси, и у него дело до обращения драконом может аж к трём годам дойти.
А если драконы не просто из разных кланов, если мать Водная, а отец — суосвергское чудовище?!.
Коготь зарокотал драконьим голосом из глубин тела человека.
Этот новый воспитанник Учителя, он же не человек, люди так быстро не растут. Он не циньанский дракон — циньанские так медленно не растут. Он, может, и вовсе не дракон, уж Учитель бы пришёл с вопросом к единственному другу-дракону…
Но ведь он приходил. Коготь заметил, что он спросил не то, что хотел, а может, как раз о своём воспитаннике и собирался, но передумал. Или заставили передумать…
Живущий среди драконов, дракончик сообразит, что можно становиться юркой прыткой ящеркой. Он будет видеть драконов в людской, а людей в драконьей ипостасях. Кто к году, кто к двум, но к трём-то уж точно додумается, как это делается, и будет спокойно менять обличья.
Но живущий среди людей….
Коготь расхохотался: сын уродца и растёт по-уродски, ему и по людским меркам скоро оружие получать, скоро мужчиной становиться, не говоря уже о драконьих, а он и не знает, что он вообще такое!
Да и Коготь хорош. Всё поглядывал издали, ждал черт своей возлюбленной в лице ходячего недоразумения, а надо было искать черты лица того чудовища, каким оно становилось в человечьем обличии.
Ведь копия же!
Не поняв до конца, смеяться ему или рычать, Коготь подпрыгнул, в прыжке сбрасывая надоевшее тело, стрелой помчал к звёздам Узла Удавки.
1
māotóuyīng Моу Тхоу Ин Сова
Глава 28. Призыв воды
Мокрые с ног до головы, Учитель и Йи радовались, что удалось найти маленькую рыбацкую лодочку. Вёрткая, узенькая, она не дала задубеть на ветру, помогла между делом подсушиться: в ней, рассчитанной на одного, пришлось приноравливаться сидеть вдвоём, а после ещё и грести. Оказалось, что удобнее всего сидеть лицом друг к другу, так проще понять движения напарника.
Первым грёб Йи. Когда он перестал клацать зубами от каждого шевеления воздуха, Учитель отобрал у него вёсла:
— Всё, теперь моя очередь.
Мальчик не стал возражать, говорить, что ещё не устал — Учителю тоже нужно погреться, а другого способа не предвидится.
В первые минуты они не понимали, что случилось. Да, потопа ждали, Жи Шиту Ри Ли был точной копией Каменного Календаря Драконов и ни в чём не ошибался. Но так резко залить водой по грудь взрослому человеку всю равнину…
Вскоре Учитель додумался:
— Так резко вода могла подняться, если прорвало плотины на Дуаньцзе и Бэайцзе.
Йи помнил карту и был совершенно согласен с Учителем. Иного способа так резко превратить окрестные степи в море не было.
— Так сразу прорваться плотины могли, если им помогали… например, Заклинатели, — сделал выводы, подумав, Дэй.
Настала пора Учителю соглашаться с ним.
Небесная Императрица или не видела действий Заклинателей — или не считала нужным сообщать о них, но, что бы ни сотворили их общины, почти всегда оказывалось неожиданным.
Вода продолжала прибывать, уже значительно медленнее. Наверное, от неё можно было и не сбегать через Тень в дальние дали — уйти в сторону реки, там же тоже стояли на привязи лодочки, но в тот момент Йи не сумел обуздать свои чувства, действовал по наитию.
Теперь же приходилось возвращаться. Хорошо хоть, совсем далеко убежать просто не хватило сил.
Вскоре прямо по курсу показались Зимние Ворота клана Нефритовой Богини.
Крыши части домов возвышались над неспокойной мутной гладью, как цветные острова среди моря. Пусть и непривычно было видеть их так, всё равно узнаваемыми стояли кухня и прачечная, оружейная, дома лекарей — жилые постройки, куда более низкие, скрылись под водой.
Йи снова начало трясти.
Вода, вода, вода, куда ни глянь, везде только она, медленная, тягучая, завораживающая, вводящая в транс, тихо шепчущая — не на ухо, а словно в самое сердце: иди ко мне, иди сюда, не сопротивляйся мне, слейся со мной, растворись во мне, узнай, кто ты есть…
— Замёрз? — тут же откликнулся на цокот зубов Учитель. — Бери вёсла, грейся!
— Не-не-не зам-мёрз, — от дрожи, охватившей и тело, и разум, голос почти совсем перестал слушаться. — П-п-росто с-т-рашно…
От такой новости Учитель даже перестал грести.
— Что такое? Мы же приладились, как нам плыть, мы договорились, что спать будем по очереди, уже привыкли, уже не перевернёмся, если будем аккуратны… да и плавать ты умеешь.
— У-умею, — чуть ровнее выдохнул Йи.
Как всегда и говорил Учитель, самое сложное — начать. Любое дело, любой разговор, пока не начнёшь, всё кажется ужасающе сложным, а вот, например, Дэй заговорил, и даже голос слегка окреп, хотя дрожь перелилась куда-то в низ живота и пульсировала теперь там, до боли.
— Я у-умею плавать. Но я б-боюсь воды. Учитель! Мне кажется, она со мной… разговаривает. Кажется, я слышу, как она… зовёт меня.
Проговорив свой страх вслух — этому научила Алая Лента Нуорэдэ, когда уже перестала быть Алой Лентой — Йи с ужасом сжался в комочек: голос воды не утих, стал только громче и отчётливей. А ведь страх, которому дали прозвучать, должен рассеяться, как дым на ветру.
Не рассеялся.
Йи покрепче обхватил себя руками. Он же не касался
