Фаттарэт? – альв резко повернулся к нему, дернув рогами, между которыми с тихим треском, показавшимся в этом зале оглушительным, пробежало несколько молний. – А, между тем, результаты последних экзаменов показали, что вам бы совсем не повредило освежить основы! Иначе клан не отправил бы вас в академию на лето, и я не был бы вынужден тратить свое драгоценное время на вас, недоучек.
Фаттарэт побледнел до синевы, отчего его глаза стали просто огненными. Я же быстро отвела свои в сторону, сделав вид, что ничего не заметила и не услышала.
Как жаль, что сейчас рядом нет десятка черных матовых кристаллов, которые скрыли бы меня ото всех. Потому что рыжий точно запомнит, что его унизили при мне. А я не только хорошо помнила все, что рассказывал о его расе Тайрэнн, но и картинку с тремя драконами не забыла. Ту, где такая ма-а-аленькая хрупкая самочка на фоне гигантских монстров.
Думаю, даже ей не простили бы ничего подобного. А я вообще человек! Еще и без клановая. И фамильяра прогнала...
Ох, как же мне только что «повезло»!
Но архивариуса мое везение не интересовало ни сколько. Он продолжал распекать дракона за то, что тот не готов к следующей инициации, пока я продолжала делать вид, что феи в цветах интересуют меня куда больше их разговора, отступив в сторону настолько далеко от этих двух, чтобы и маневр мой был понятен, и на бегство это не было похоже.
Вряд ли рыжий оценит мою попытку быть тактичной и то, что я тут не причем. Но что мне оставалось делать? Выбора не было. А заодно я поняла, что работать под началом альва, который позволяет себе вот так ругать студентов, мне совсем не хотелось. Хотя тут, подозреваю, выбирать не придется. И будет хорошо, если хотя бы этот согласится.
И, вообще, я не знала, если ли у него какое-нибудь моральное право на такие поступки. Раз он ходит в истинном облике у всех на виду, значит, совсем не прост. Но лучше мне от этого не было. Рыжему, думаю, тоже.
Оставалось только надеяться на то, что с этим драконочеловеком мы больше нигде никогда не пересечемся. Академия большая, он учится давно... Ну какие шансы, что мы с ним еще хоть раз увидимся в этих стенах?
Обстановку, накалившуюся до предела, прервало возвращение фей. Они, с помощью той самой пыльцы, что щедро сыпалась с их крылышек, перемещали по воздуху целую стопку толстенных книг. И, бережно опустив их на стойку архивариуса, быстро упорхнули обратно в цветы.
Глава 23
Чтобы книги от архивариуса перекочевали ко мне, не надо было заполнять никаких формуляров или давать какие-то клятвы. Достаточно было провести по корешку каждого из талмудов ладонью, позволяя охраняющим их чарам «познакомиться» с моей аурой. Черный кристалл на столе активировался точно также.
Вернуть книги можно было как лично ему, так и просто оставив на стойке у дерева, откуда их заберут феи. Вынести учебники за пределы библиотеки было невозможно. Магия не позволит.
Для уединения я выбрала стол, находящийся подальше и от дерева-дома с фиолетоворогим альвом, и от того стола, за которым сидел рыжий и теперь очень злой драконочеловек. И, с комфортом усевшись в удобное кресло, сделала требуемое.
Книги на ощупь оказались шершавыми и теплыми, а кристалл – гладким и прохладным. После его «выключения» вокруг меня появилось что-то вроде прозрачного кокона, через стены которого все выглядело очень размытым. Будто смотришь в окна, сильно залитые дождем.
Темнее от этого не стало. И общий вид библиотеки легко угадывался за коконом. Но разобрать, кто ходит вокруг, что говорит и что делает, теперь было нельзя. Как и нельзя было услышать ни один звук, долетающий снаружи.
Я была права, когда предположила, что как я не видела и не слышала в библиотеке никого из тех, кто был под действием чар кристалла, так и меня никто из них не замечал. Это хорошо. Значит, никто не мог притаиться где-нибудь за столиком и высматривать тех, кто сюда приходит и зачем.
А еще каждый кристалл работал только для одного человека. Поэтому, если за стол могло поместиться больше студентов, то и кристаллов, соответственно было больше. Все здесь было сделано так, чтобы тут можно было только учиться.
Никаких слежек, никаких тайных сговоров... Только ты и новые знания о магии. Прекрасно!
И я, оказавшись тет-а-тет с целой стопкой из пяти удивительных книг, смело раскрыла ту, что лежала сверху.
На ее темно-зеленой бархатной обложке золотыми тисненными буквами-рунами было написано что-то плетенное и заковыристое. Но чары одного из браслетов-переводчиков на моей руке легко дали мне понять, что книга называется «Магия для самых юных. От радуги к белому и обратно».
Внутри талмуд оказался смесью учебников по физике, химии и биологии, рассчитанных на ребенка лет десяти, детской раскраски и интерактивной книги. Только это все еще было щедро приправлено волшебством.
Здесь, как и в атласе у рыжего на столе, были магические «голограммы». Они сияли синим неоном над схемами и рисунками. И ими можно было управлять, отдаляя и приближая с помощью простых жестов рукой.
Даже мне было безумно интересно рассматривать все это и выполнять предложенные в книге задания. Тем более, для этого ничего не надо было записывать. Можно было прямо в самом учебнике отметить нужное и сразу же узнать правильный вариант. Не удивительно, что я очень быстро с головой погрузилась в учебный процесс, забыв обо всем на свете.
Все, что говорилось в этой книге можно было свести к простому: магия – это часть мира и проявляется в нем с помощью световых эффектов. Разные чары – разные цвета. Меняешь облик? Будешь переливаться, как ртуть. Окружаешь себя защитой от ожогов? Станешь похожим на призрака. Собрался запустить огненным шаром или лучом? Внешне твои чары будут оранжево-красными.
Чем чаще используешь магию и чары одного вида, тем легче они даются. У не инициированных в самом начале обучения волшебству из-за этого были постоянные сбои. Так что колдовать без присмотра им было нельзя. Инициация же – это полное слияние с определенной частью спектра и добровольный отказ от одних видов чар ради других.
Но разве друиду не нужно уметь защищаться, а стихийнику лечить себя? Каждый маг умел делать и то, и другое. Просто делал это по-своему. Правда, были и «общие» чары. Вроде того же поля Азинштээля. Но их было мало.
Выбор части спектра формировал ауру, создавая для
