Удостоверюсь, езди на здоровье.
Яна умолкает и принимается за еду. Неужели больше не будет пререкаться? Кажется, понимает, что за прошедшие двое суток мой лимит терпения исчерпан сполна.
— Спасибо за ужин, — говорю, разделавшись со своей порцией.
— Пожалуйста.
Она собирает со стола посуду и ставит ее в мойку.
— Только не говори, что ты сейчас будешь мыть посуду.
— У тебя другие планы? — улыбаясь, поворачивается ко мне.
Встаю из-за стола, зашториваю шторы и подхожу вплотную.
— Ты мои планы вторые сутки уже динамишь.
Сгребаю ее сзади и тяну за пояс халата. Она под ним голая, кровь приливает к члену моментально и разжигает мое, неудовлетворенное столько времени возбуждение, до предела. Тело закипает от желания взять ее здесь и сейчас.
Скольжу руками по стройной фигурке, накрываю грудь и сдавливаю.
— Ааах! — вырывается у Яны. Она запрокидывает голову на мою грудную клетку и закрывает глаза.
Ловлю мочку уха, втягиваю, вызывая волну мурашек на нежной бархатной коже.
— Вадик, ты такой горячий…
— В прямом или переносном смысле? — шепчу на ушко.
— В обоих — сквозь блаженную улыбку, не открывая глаз, — переходит на шепот и она.
Спускаюсь губами на шею, оставляю влажную дорожку и возвращаюсь обратно. Рукой перемещаюсь ниже, глажу живот, задевая лобок.
Она стонет и сильнее ерзает попкой по моему паху.
— Бл*дь, Янка!
Резко сдергиваю халат, развязываю свой, освобождая доступ.
— Упрись руками. Адски тебя хочу, срочно.
Подстраиваю ее под себя и вхожу грубо, одним рывком.
— Ааа! — кайфует Яна.
И это, бл*дь, сводит с ума, побуждая чувствовать себя и Богом и рабом одновременно. Шмонает, тронуться можно. Что с ней, мать твою, не так? Или со мной? Почему обычный трах на кухне доставляет такие потрясающие ощущения?
Толкаюсь в нее, то быстро, то замедляясь, сжимаю руками бедра.
Растягиваю удовольствие, наслаждаюсь изгибами дьявольски красивого тела.
Яна кричит от наслаждения, бормочет что-то невпопад, захлебываясь в собственных эмоциях. А потом забивается в оргазме и, упав головой на локти прямо на столешницу, ловит кайф от его остатков, все еще содрогаясь от последних сокращений.
Я кончаю в нее и, поймав невесомость, медленно прихожу в себя.
Поднимаю ее, разворачиваю и легким поцелуем касаюсь манящих малиновых губ.
— Еще хочу, — улыбается она, облизывает губы.
— Ого! Мне нравится, что ты это озвучиваешь. Думал я этого еще долго не добьюсь.
— Никольский, есть в мире вообще что-либо, чего ты не можешь добиться от женщины? — говорит Яна и уходит в душ.
Она не ждет ответа, это даже не вопрос. Она обрабатывает меня, надавливая на нужные точки.
Нет, это не лесть, это искренне. Просто моя девочка научилась подавать информацию так, что меня разрывает на салюты оттого, что она дает мне чувство значимости и полного обладания. И даже понимая это, обтекаю расплавленной свечой и иду за ней.
После душа утаскиваю ее в спальню, сажусь на край кровати, Яна седлает меня и жадно целует.
Обнимаю ее талию, а второй рукой стягиваю заколку. Пропускаю сквозь пальцы волну гладких, шелковистых волос и сжимаю ягодицу, получая реакцию в виде страстного протяжного выдоха.
Соскальзываю к груди и втягиваю набухший сосок.
— Ммм, хорошо, — вцепляется она в мои волосы.
Ногтями прогребает по коже и этого хватает, чтобы мой пульс начал шкалить.
Впиваюсь в губы, ловя ртом ее судорожные вздохи.
— Ты мое безумие! Мой маленький дьявол.
— Я ангел, Вадик.
— И ангел тоже, — прохожусь языком по скуле.
Губами ласкаю шею, поглаживаю спину, ягодицы, бедра.
Яна снова заведена, от ее стонов вибрирует моя грудь, а член опять сходит с ума. Сегодня нам не нужны прелюдии, мы словно оголенные провода — излучаем электрические заряды и искрим при контакте.
Приподнимаю ее и погружаюсь в горячее, чувствительное лоно.
Смотрю в пьянеющие от счастья глаза напротив и тащусь от тихого сладострастного стона.
Она обвивает мою шею руками и начинает двигаться, сначала медленно, поступательно, а потом входит в раж.
Мы тонем в ощущении эйфории, воздух в комнате пропитан возбуждением, наши звуки все громче и надсаднее. Яна на грани, но у меня сегодня другой сценарий, хочу ее всю.
Свободной рукой открываю тумбочку. Нащупываю лубрикант, выдавливаю на палец и погружаю его между ягодицами. Делаю круговые движения, затем надавливаю на колечко ануса.
Яна застывает, напрягается, как и прошлые несколько раз. Смотрит мне в глаза и перестает дышать.
— Солнце, ну ты же знаешь, я не сделаю больно. Расслабься.
— Хорошо, — шепчет она.
Ввожу палец.
— Пффф, — выдыхает, прикрывая веки.
— Все нормально?
— Да.
Выхожу из нее и укладываю на спину, добавляю лубрикант и второй палец. Медленными движениями растягиваю ее, Янка тихо стонет, а я дурею. Обожаю, люблю, боготворю.
Вонзаюсь в ее рот, проникновенно, с жаром. Сердце бешено лупит по ребрам. Хочу в нее, ломает, сносит, нахр*н, все предохранители.
Переворачиваю ее на колени и аккуратно вхожу.
— Ааа! — Яна выгибается, но я вижу, что ей хорошо.
— Бл*дь! Ты космос, детка!
Двигаюсь, медленно, плавно, большими пальцами поглаживаю бедра. Как же хорошо! Чистое блаженство.
Завожу руку и надавливаю на клитор, интенсивно ласкаю, хочу, чтобы она кончила.
Яна громко стонет и начинает двигаться навстречу. Меня штормит от ее движений, ее дыхания, ее звуков. Толкаюсь чуть напористей, ускоряюсь, она отдается безоговорочно.
Голову разрывает от переизбытка чувств.
Трахаю ее, словно помешанный, сгораю и превращаюсь в пепел. Подхожу к пику и взрываюсь. Заполняю ее спермой, и в этот момент моя малышка кричит от оргазма.
Выхожу, она обмякает и, без сил, падает на кровать. Ложусь рядом и прижимаю к себе.
— Ты как?
— Теперь я поверила тебе, Никольский. Анальный секс — это тоже классно.
— Хм, — улыбаюсь ей в волосы, целую в висок.
— В душ со мной пойдешь?
— Куда угодно с тобой пойду.
Глава 27
Яна
Середина марта выдалось снежная. Вроде бы, и календарная весна, но непогода никак не хочет покидать город.
Зимние месяцы прошли насыщенно. Новогодние праздники в Эмиратах подарили массу положительных эмоций.
Оказалось, что у Вадима в Дубае живет друг с семьей, с которым они вместе ходили на шахматы. И хоть мы жили в отеле, много времени проводили с ними. Это был мой первый и незабываемый выезд за пределы страны. Прилетели мы отдохнувшие, загорелые и счастливые.
В конце января у Маши был День рождения, и мы с Романовыми отмечали его в Париже, целых три дня. Причем Романовых было четверо, еще Давид с Лорой. Последний день мы с девочками посвятили себе любимым: первая половина дня — Лувр, вторая поход по магазинам. Никольский ворчал, что пришлось
