Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
«То что?»
«Ты будешь моим папой?»
Я внимательно следила за ним пока он думал над моими словами. Он не смотрел на меня, поэтому он не видел, что я внимательно за ним наблюдаю. В конце концов он повернулся ко мне, обнял меня и сказал: «Конечно, Софи. Я буду твоим папой».
Теперь мне все совершенно ясно. Стюарт не знает, что он мой отец, потому что мама никогда не говорила ему об этом. Мама не признается в этом ни ему, ни мне. Папа всегда относился ко мне как к своей дочери, но должно быть он что-то подозревает, ведь так? Поэтому он и ходит как не от мира сего.
Получается во всем виновата я.
Стюарт: «А это что за чертовщина?»
Оливер был взвинчен больше чем когда-либо за последнее время. Он махал у меня перед носом письмом так, что было совершенно невозможно рассмотреть, что это такое. Немного погодя он успокоился, или, что более вероятно, устал. Я взглянул на бумагу.
«Это из налоговой инспекции», – сказал я. «Они интересуются, нет ли у тебя каких-то дополнительных источников дохода кроме того, что ты получаешь в Лавке Зеленщика, и еще – не подрабатывал ли ты где-то до того как устроился на работу, в то время, когда тебе выплачивалось пособие по безработице».
«Да черт побери я умею читать», сказал он. «Может ты помнишь, что я переводил Петрарку в то время, пока ты все еще водил обгрызанным пальцем по странице, разбирая сенсационные банальности своего ежедневного гороскопа».
Ну хватит, – подумал я. «Оливер, ты же не уклонялся от уплаты налога? Ты должен понимать, что игра не стоит свеч».
«Ах ты проклятый Иуда». Он уставился на меня, небритый, с красными глазами, так что выглядел он, честно говоря, не очень хорошо. «Это ты донес на меня».
Это было уже слишком. «Иуда донес на Христа», – заметил я.
«Ну и?»
«Ну и?» – я немного подумал, или сделал вид, что думаю. «Может ты и прав. Кто-то на тебя донес. Теперь давай рассуждать трезво. Как ты думаешь, что у них есть на тебя?»
Он заверил меня, что не подрабатывал где-нибудь еще в то время, пока работал на Лавку Зеленщика, потому что, как он сказал, работая у нас, к вечеру чувствуешь себя выжатым как лимон. Но это правда, что раньше он брался за мелкую незадекларированную работу, одновременно получая пособие по безработице: а именно распространял рекламные проспекты и работал на некого таинственного мистера Бига, доставляя на дом видеокассеты.
«Так или иначе, но я тебе об этом уже рассказывал».
«Правда? Не припомню».
«Готов поклясться, что так». Потом он сел и как-то сразу обмяк. «Боже мой, я уже не могу припомнить, что и кому я рассказывал».
Ну, в былые времена это его не волновало. Он всегда был рад рассказывать одну и ту же историю снова и снова. «Давай попробуем спокойно во всем разобраться». «В налоговой инспекции что-то есть на тебя. Но отдать им должное, – на этих словах Оливер застонал, – они заинтересованы лишь в том, чтобы собрать неуплаченные налоги. Их не интересует криминальная сторона дела».
«Просто прекрасно».
«Думаю тебе следует больше беспокоиться о пособии. Если они захотят, то они могут прижать тебя как следует. Хотел бы я знать, слышал ли тот, кто донес на тебя, о горячей линии комитета по выплате пособий. Это было бы скверно».
Оливер снова застонал.
«И думаю нельзя забывать об НДС. Все это нелицензионное видео – это входит в полномочия таможни и управления по акцизам. Они могут начать в этом копаться. У них есть полномочия. Они обожают вламываться в дом в пять утра и отрывать половицы. Будем надеяться, что этот шутник не знает о том, что у них есть горячая линия».
«Проклятый Иуда», – повторил он.
«Что еще? Возможно это кто-то из офиса. Или может кто-то из водителей. Просто подумай, кто это может быть, Оливер. Ты знаешь кого-нибудь, кто тебя ненавидит?» – бодро заключил я.
Мадам Уатт: Приехали Софи и Мэри. Стюарт привез их на своей машине. Конечно, я ничего не сказала.
У меня как всегда был лимонный пирог, они его любят. Но Софи не съела ни кусочка. Она сказала, что не хочет есть. Я попросила ее попробовать хоть немного, чтобы порадовать меня. Она ответила, что она слишком толстая.
Я спрашиваю ее: «Где, Софи? Где ты толстая?»
Она отвечает: «Вот здесь». И показывает на свою талию. Я смотрю на ее талию. Мне она не кажется толстой. Мне лишь кажется, что ей не хватает логики.
«Это просто потому, что ты сегодня туже затянула пояс, чем обычно», – говорю я.
Нет, правда.
Оливер: Я прошаркал по дому и предпринял вылазку в нашу спальню, что я делаю не часто. Спальня на последнем этаже и из окон открывается вид на улицу с высоты подъемного крана. Я уже это говорил? Кажется кто-то уже говорил. Кто-то вам обо всем рассказывает, так? Здесь невозможно ничего сохранить в тайне, ни на единую наносекунду. Иуда под каждой подушкой.
Извините, я … как бы там ни было. Я услышал пронзительный, безжалостный визг, раздававшийся где-то по соседству. С толикой везения это мог бы оказаться гигантский, генетически измененный, кровососущий шершень, прилетевший с тем, чтобы нанести мне coup de grace[98]. Но все оказалось хуже. Coiffeur[99]разделывался с араукарией Миссис Дайр, нет, я присмотрелся – не coiffeur, а boucher[100]. Циркулярная пила жестоко расправлялась с ее смешными пальцами, благородными руками, а потом и оголенным стволом. Я почувствовал, как мое настроение – то, что от него оставалось – уходит как вода в ванной. «Пусть ее араукария зеленеет будто лавровое деревце», – казалось лишь миг тому назад вознес я эту мольбу.
Может это предзнаменование? Кто знает? В le bon vieux temps[101], когда мы весело катались по прошлогоднему снегу, предзнаменование не расставалось с прилагательным и было зловещим. Падающая звезда, прочертившая траекторию на бархате небес, полярная сова, всю ночь сидевшая на ветке треклятого дуба, банальный вой волков на кладбище – не всегда можно было догадаться, что они предвещают, но было чертовски ясно, что это знамения. Теперь падающая звезда – это лишь сигнальная ракета, выпущенная по соседству, полярную сову можно увидеть лишь в клетке, а волку приходится заново учиться выть, прежде чем его выпустят в дикую природу. Предзнаменование беды? В этом царстве, где все измельчало, разбитое зеркало предвещает лишь досадный визит в магазин Джона Льюиса за новым.
Что поделать. Наши знаки и знамения становятся более локальными, а разница между предвестником и тем, что он предвещает, сходит на нет. Вы вступили в собачье дерьмо – это и предостережение, и бедствие одновременно. Автобус сломался, мобильник не работает. Дерево срубили. Возможно это означает только то, что означает. Что поделать.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
