остаться не вышло, я попыталась сбежать. Отскочила от дверного проёма, развернулась и дала дёру. Да только далеко не ушла. Передо мной сгустилась плотная тень. Я отшатнулась и попала прямиком в сильные мужские руки.
— С чего бы начать? — наклонился ко мне Рёмине.
Его правая рука слегка сжалась на моей шее, заставляя запрокинуть голову и взглянуть в его лицо. Он облизнулся. Я задрожала. Как выбираться, если выбора не оставляют? Что делать, если принцу перечить нельзя?
— С уроков вежливости? — чуть не пища предложила я и вжала голову в плечи.
Бровь Рёмине дёрнулась. Улыбка съехала с губ. С лёгким ругательством меня выпустили на свободу. И я, недолго думая, рванула по коридору как можно дальше от принца.
Сердце бухало так, что за ним ничего не было слышно. Глаза застилали слёзы, а руки и ноги всё ещё подрагивали. Пробежав неизвестно сколько, убежав непонятно куда, я грохнулась на четвереньки и рвано задышала. Из-под пальцев вырвались струйки дыма, но ладони не обожгло. Благо полы и стены дворца сделаны из камня, иначе бы я их подпалила.
— Вот вы где, — спустя какое-то время меня отыскала Рис. — Зачем же вы убежали?
— А что мне делать было? — взвизгнула я и уставилась на её спокойное личико.
— Отказали и хватит. Не с деревенским мужиком общались, а с Его Высочеством принцем.
— И в чём разница? — буркнула, отряхивая полы одежд.
Рис раскрыла рот и закрыла. Всё её лицо покрылось пунцовыми пятнами, словно служанка услышала нечто невообразимое и вопиющие. Не дожидаясь ответа, я попросила проводить меня в выделенную мне комнату. По пути, держась от меня на некотором расстоянии, Рис тихо-тихо проговорила, что Его Высочество никогда бы не принудил не желающую того девушку к соитию. Я лишь хмыкнула на это. Верилось с трудом.
Очутившись в своей комнате, я вдруг осознала, как сильно устала. Колени подгибались, зевки сами просились наружу, а на плечи словно камней положили. Забравшись на, куда более мягкую, постель, нежели у меня была в доме господина, я провалилась в сон, и с радостью осталась бы в нём подольше. Мне снился танцующий огонь, который отбрасывал две тени. Обе они тянулись к огню, но от близости не исчезали, а лишь сильнее темнели. Будто наливались силой. Огонь между ними плясал всё безудержней, всё горячее.
Не удалось.
Меня окатило холодом. Распахнув глаза, я увидела лишь тьму. От испуга я закричала, но звука не последовало. Тьма зашевелилась, а я всё дрыгалась и орала, как угорь на сковороде, пока она совсем не рассеялась. Лишь тогда я успокоилась, постепенно придя в себя. Себя я обнаружила на постели с подгоревшим пологом и до хруста чёрным одеялом.
— Ты горела, — ровно пояснил император, стоявший у изножья. — Не знал, как ещё потушить.
Тьма сгрудилась маленькой, но очень хвостатой птичкой, на его костяшках. Клюнула императора в палец, расправила крылышки и растворилась. Я впервые видела теневое существо, и сама не заметила, как уселась, в надежде разглядеть поближе.
— Нравится? — император сел на подпалённое мной одеяло и создал новую. — Сколько кроватей ты спалила в доме Сагамии?
Я нехотя перевела взгляд с птицы на её создателя. Императору пришлось повторить вопрос, чтобы я поняла смысл и смущённо ответила, что не одной. Тогда он позволил поиграться с теневой птичкой. Кроха скакала по его ладони, но император подбросил пташху, и она перелетела на мои руки. Я снова чуть не задрожала, теперь от охватившего меня восторга. Птичка смешно крутила головой и взмахивала маленькими чёрными крылышками, оставляя за собой быстро тающие вихры теней. Птичка прыгала с места на место. Вот она на моём пальце, вот на ладони, на плече и вдруг на запястье. Упёрла свои тоненькие ножки прямо в огненную печать. Нахохлилась. Безмолвно раскрыла клювик и стала больше, темнее, тяжелее. Печать в ответ заискрилась, разгораясь всё ярче. Я испугалась, что огонь печати сожжёт птичку. Встряхнула рукой, но птичка сидела крепко.
Краем уха я слышала, как хмыкнул император, наблюдая за разгорающейся печатью, за нахохлившейся птичкой, за моими попытками задуть неощутимый, но уже хорошо видимый огонь.
— Интересно, — протянул Муроми, склонив голову.
Птичка чирикнула и с тихим: “Пум”, испарилась. Печать затихла. Я печально вздохнула, жалея несчастное создание, но заметила ещё одно. Оно словно отделилось от моей руки и юркнуло под одеяло. Я вскрикнула и подскочила. Существо, походившее на саламандру, появилось вновь. Оно шустро перебирало огненными лапками и нацелилось на императора.
— Осторожно! — предупредила я
А император без всякого страха протянул руку ладонью вверх к быстрой ящерице. Та остановилась с зависшей в воздухе задней лапкой. Лизнула протянутую ладонь и шмыгнула в неё.
— Вы в порядке? — я подскочила к императору и схватила его за руку.
Печать на руке повторно загорелась, теперь принеся жгучую боль, и сразу же стихла. Я сжалась, из глаз проступили слёзы. Шипя и тряся ужаленной рукой, я подняла голову и увидела, как император с интересом разглядывал собственную руку.
На его белоснежном запястье красовалась такая же вязь, как у господина.
— Интересно, — протянул он, а цепочки в его волосах тихонько звякнули.
Глава 57
Муроми
О таком я уже слышал. Мой дед собирался жениться на одной девице и сочетаться с ней вот таким традиционным, магическим образом, а стихийный дух выбрал ему в пару и первую избранницу, и её сестру. Если подумать, то я слышал и другие такие истории, когда вместо пары получалось трио. Вот только… Только в основном мужчина был один, а девушек две. И в тех редких случаях, когда случалось обратное, мужчины всегда являлись братьями. Я нахмурился. Должно быть, у нас с Сагамией найдётся по капле родственной крови. Всё же наши семьи почти всегда шли к власти рука об руку, но слишком уж мы дальними родственниками выйдем для подобного сочетания.
Пока я размышлял, разглядывая помолвочную печать, отчитавшую мне чуть больше четырёх месяцев до крайнего срока соития, ведьма зажмурилась и ухватилась за свои волосы, что-то шепча.
— Не может быть, не может… — прислушался я и быстро потерял интерес к повторяющимся речам.
Ещё не успел отчитать Сагамию за тайную помолвку, а уже вынужден вызывать его к себе по несколько иной причине. Вздохнув, я создал новую птицу и отправил её к Коэну.
Ведьма затихла, теперь согнув ноги в коленях и, обняв их, спрятав лицо. Коснулся её макушки. Девушка встрепенулась. По её щекам текли слёзы. Носик раскраснелся, а губы дрожали
— Я не хотела, правда. Это не я.
— На такую магию способны
