хоть в скульптуру.
С этими словами двойник Мезина протянул Решетникову загранпаспорт Мезина и банковскую карту.
– Прошу, избавь меня от подробностей. Потратил сколько?
– Столько, чтобы не вызвать подозрений.
– Гонорар снял себе?
– Нет, это отдельно.
– Пластический грим снимать уже дома, – сказал Решетников.
– Это само собой. И сжечь. Ладно, меня забирают, я поехал на иглоукалывание, хочу жену побаловать.
Решетников пожал руку Руслана, тот вышел из машины.
Позвонила Красовская:
– Я нашла врача.
– Понял. Спасибо. Но давай так: мне сегодня полегче, его уже рядом нет, может, и так справлюсь. Я, получается, уличил свое подсознание, что оно со мной играет, и тем самым прервал игру.
Красовская продолжала настаивать:
– Все равно, вам бы хорошо поговорить со специалистом, это серьезный врач, никто не узнает, не бойтесь.
– Не боюсь ни разу, я бесстрашен в целом, просто пока нет надобности. Спасибо за плечо или грудь, во что я там вчера рыдал.
– Берегите себя. Дайте себе пару дней отдыха, не пишите.
– Слушаюсь, – бодро ответил Решетников и отключил телефон.
Приехав в агентство, он первым делом попросил Дашу сварить ему кофе. Он только начал наслаждаться горячим напитком, запивая его холодной водой, как в кабинет вошли Стася и Даша.
– Я сказала, нельзя, – оправдывалась Даша.
Стася уверенно прошла к его столу.
– А вы с ней тоже спите? Это ваш ребенок?
Даша открыла рот от удивления и наглости.
Решетников успокаивающе улыбнулся:
– Даш, все хорошо. Это хороший человек.
Стася, увидев чашку в руке Решетникова, попросила:
– А можно мне кофе?
– Нет, – жестко ответила Даша.
– Даша, ради меня, – попросил Решетников.
Даша вышла, подчеркнуто игнорируя незваную гостью.
Стася, нимало не смущаясь, присела на стул и, кокетливо подперев кулачком щеку, сказала:
– Напишите мне что-нибудь, монолог или монопьесу, и я брошу Сашу, обещаю.
Решетников спокойно взирал на девушку:
– Дальше.
Стася вдруг поменяла позу, села прямо, серьезно посмотрела на Решетникова:
– Я думала над вашими угрозами.
– Я не угрожал.
– Ну не суть, – сказала Стася. – Я долго думала, почему вы так против того, чтобы мы с ним встречались. Не потому, что я актриса, и с актрисами живут, есть такие случаи. И я поняла причину.
Она замолчала.
– Ну? – Решетников ждал продолжения.
– Потому что рано или поздно, если мы будем вместе и, не дай бог, счастливы – всплывет, что вы наняли меня. И тогда Саша вас не простит. Сейчас отношения у вас хорошие, роман Саше понравился. И все порчу только я – как напоминание о том, что все это когда-то рухнет.
– Будешь меня шантажировать?
– Если еще раз вы попробуете что-то такое… я расскажу все Саше. Уверена, я как-то смогу с ним остаться, а вы потеряете сына.
Решетников выдержал паузу, затем, как до этого Стася, подпер щеку кулаком и заговорил:
– А хочешь, я расскажу, почему ты с Сашей?
Стася напряглась:
– Только если быстро.
– Потому что боишься. Боишься, что у тебя больше никогда не будет чистого светлого парня с большим сердцем. И если ты с ним расстанешься, то заполнить пустоту придется кем-то из твоего мира. Актером-нарциссом, пускающим на тебя слюни педагогом, плешивым режиссером, самодовольным продюсером.
Стася вздохнула:
– Жаль мне вас. Жаль, что вы не можете поверить, что я его просто люблю.
– Я в Бога не верю, а ты хочешь, чтобы поверил тебе?
В кабинет вошла Даша, в руках у нее был кофе в стаканчике – из кофейни «Старбакс».
Стася забрала кофе и вдруг поцеловала Дашу прямо в губы, подмигнула Решетникову и ушла. Даша застыла в оцепенении, перевела изумленные глаза на Решетникова. Он ожидал увидеть возмущение, гнев, но с удивлением обнаружил, что Даше, похоже, поцелуй пришелся по душе.
– Хорошо целуется? – спросил он с лукавой улыбкой.
– Да… но…
Решетников заулыбался еще шире:
– Саше тоже нравится.
* * *
Как Решетников и просил, их делом о разводе занимался вполне лояльный судья – мужчина лет сорока пяти. Он сидел во главе стола, сделанного в форме буквы Т. Рядом притулилась стенографистка. Решетников и его будущая бывшая жена сидели за длинным столом напротив друг друга.
– Вы без адвокатов? – поинтересовался судья.
– Да, – ответил Решетников, – полюбовно, родные люди все-таки.
Ольга озабоченно вставила:
– Саша опаздывает. Сын.
– Начнем без него, – сказал судья. – По имущественным вопросам у вас достигнуто согласие?
– Да. Полное, – быстро ответила Ольга.
Решетников добавил:
– Ну, почти полное.
Судья, нахмурившись, уставился на Решетникова:
– Так, что еще за нюансы?
– Мне тоже интересно. – Ольга прищурилась.
– Я хотел бы забрать свою чашку.
– Какую? – Ольга была удивлена.
– Ну, этого, «японца». Ты свою разбила и постоянно пользовалась моей. Я терпел раньше, но теперь хочу, чтобы мой «японец» был у меня. Это же моя чашка, верно?
– Решетников, ты меня, конечно, извини, но это какой-то пошлый разговор.
Судья посмотрел на Ольгу, та хранила непримиримый вид.
– Ну что, забираю? – поторопил ее Решетников.
– Это моя чашка.
Тут пришла очередь удивляться Решетникову.
– Свою ты разбила, – повторил он.
Судье, похоже, надоело слушать бредовый разговор про какую-то чашку.
– Вы серьезно?
– Я – да, я хотел забрать только чашку, квартира твоя, мебель, туалетная бумага трехслойная, забирай, мне простая пошлая чашка.
Ольга не сдавалась:
– Зачем она тебе?
– Разбить. Прах складировать. Какая тебе разница?!
– Нет, я не отдам.
Ольга решительно поджала губы.
– Ты хочешь, чтобы мы начали делить имущество?
– Чашку я не отдам.
Вмешался судья:
– Так, что делать будем?
В этот момент открылась дверь, и в кабинете появился Саша.
– Чего опаздываешь? – напустилась на него Ольга.
Саша осмотрелся и занял место в торце стола, напротив судьи, между родителями.
– Учителя тоже жалуются, я у вас еще тот тип. Вы как?
– Чашку хочу забрать, – сказал Решетников.
– «Японца»? – сразу догадался Саша. – Я разбил ее, на днях, вам не говорил, потому что… я не знал, что она вам так дорога.
– Это память, – сказал Решетников.
– Ну что ж, – подал голос судья, – других преткновений нет?
– Отсутствуют. Пусть забирает все.
– Не надо только изображать из себя бедного родственника.
– Я действительно несколько беден в последнее время, но не родственник тебе ни разу, – парировал Решетников.
Судья решил оборвать перебранку:
– Вы долго?
Ольга ответила:
– Давайте дальше, я ему лучшие годы, он мне квартиру. Справедливо.
– С кем остается ребенок?
– Я считаю, что ему лучше жить с мамой, – сказал Решетников.
Тут Ольга снова всех удивила:
– Я считаю, что с отцом.
Решетников и Саша переглянулись. Судья начал терять терпение – всякой лояльности есть предел.
– Мне сказали, что у вас все решено, я же вижу, что вы намерены бороться за каждую пядь.
Решетников недоуменно посмотрел на Ольгу и
