Готов ли я сделать последний шаг в неизвестность и оставить привычную твердь за спиной?
Джэлл уже почти превратился в дракона, и огромные глаза чудовища сверкали алым пламенем ненасытной алчности. Этот зверь и секунды не помедлит в желании уничтожить меня, пока не явился Тэвэл.
На миг в памяти мелькнул образ родителей. Отец, чьё лицо потемнело от горя. И мама, ослепшая от слёз по единственному сыну. Свечение начало меркнуть, и магия моего рода иссякла.
Огненный дракон взревел в победном кличе и взмахнул хвостом, намереваясь раздавить меня одним ударом.
– Ла-а-айд!
Крик Евгении будто пробудил меня. Мгновение – и я уже перестал быть собой.
Человеком.
Всё вокруг вдруг стало таким маленьким и никчёмным, что перестало иметь значение. И даже пылающий магией дракон показался мне лишь неприятной помехой, которая отдаляла меня от чего-то невероятно важного.
Зверь, который сейчас правил мной, скулил и искал то, что ему было так необходимо. Удары пламени жалили его, но дракон лишь отмахивался от досадной мелочи. Он искал что-то небольшое и ценное. Это не золото, не драгоценные камни. Это синева неба в ясных глазах и насмешливая улыбка золотоволосой девушки.
Его хозяйка. Его жизнь. Его пара.
– Умри, птенец!
Рык разъярённого короля отвлёк от поисков, и дракон обернулся. Как раз за миг до того, как стена пламени двинулась в сторону группы людей, среди которых была она.
Звёздная ведьма!
Огненный дракон посмел напасть на пару Лайда? Он поплатится за это! Зверь метнулся вперёд, сбивая чужую магию. Махнув хвостом, погасил огонь и, развернувшись, расправил огромные кожистые крылья. Во все стороны полетели синие молнии, магические шары взрывались, люди кричали и метались в панике, а Джэлл…
Пламя его иссякло. Из многочисленных ран сочилась чёрная густая кровь, а по чешуе пробегали синеватые молнии. Причиняя нестерпимую боль, они жалили зверя, заставляя его опускаться всё ниже.
– На колени, – раздался чей-то сильный рык, и я понял, что это мой дракон.
Джэлл утратил очертания зверя, и мелкий человечишка вжался спиной в стену.
– Ты… – с ненавистью выдохнул он. – Не можешь победить.
– Я уже победил, – прошипел мой дракон.
Но тут мужчина схватил свою трость и взмахнул ею, направляя пламя на Евгению. Я бы не успел спасти ведьму, поэтому двинулся прямо на Джэлла. Подминая человечка под собой вместе с огненной магией, принимая удар на себя.
Мой дракон взревел от чудовищной боли, и перед глазами потемнело. Я перестал что-либо видеть или слышать. Осталась лишь боль, в которую я превратился. Будто сгорая заживо, я мучился… Но сильнее было страдание оттого, что я не мог контролировать зверя. Что он сейчас творил? Раненый, обезумевший, он мог убить всех, кто находился в бальной зале.
Навредить моей паре… Своей паре!
И вдруг всё закончилось. Боль перестала иметь значение, когда раздался тихий голос:
– Тс-с-с… Всё в порядке. Всё хорошо.
Темнота начала медленно рассеиваться, и я увидел перед собой Евгению. Смелая ведьма обняла морду огромного чудовища и, поглаживая чешуйки, шептала слова утешения.
Это была победа.
Наша победа!
Глава 39. Предложение руки и тронаЕвгения
Никогда в жизни бы не подумала, что попаду на битву титанов. И, честно говоря, с радостью избежала бы подобного представления в будущем.
О… Это было эпично!
Но я чуть не испачкала подаренное Лайдом платье, когда он начал превращаться в дракона у меня на глазах. Даже огромный бальный зал сразу стал казаться тесной каморкой, когда мой надменный муж обрёл крылья, лапы и хвост. От одного взмаха последнего тэрры полетели, как оловянные солдатики, кто куда.
Один из них рухнул прямо мне под ноги, приподнявшись, повращал глазами и, мыча, потянулся ко мне, будто за помощью. Это был тот мужчина, которого я наказала за дерзость туфельками… То есть, который шёл, не глядя, что на него падает.
Посчитав, что наглец, который посмел распространять о своём короле слухи (а в том, что Лайд станет королём, я ни секунды не сомневалась), недостоин сочувствия, я переступила через мужчину и направилась к сражающимся.
Зачем, спрашивается?..
Надо мной закружил Стоукс.
– Ты куда собралась, ненормальная?
– А ты откуда здесь взялся? – удивилась я, проигнорировав вопрос, на который и сама была не в силах ответить.
– А ты как думаешь? – Карликовый дракончик, взмахнув крыльями, аккуратно присел мне на плечо и доверительно сообщил: – Из трубы.
– Эй, ты испортишь мне платье! – искренне возмутилась я. – Его мне муж подарил!
– А то, что твоего мужа сейчас «испортят», волнует меньше? – хихикнул Стоукс.
– Ничего этот бурдюк Лайду не сделает, – беспечно отмахнулась я.
– Почему ты так уверена? – поразился дракончик.
– Не знаю, – поразмыслив, вздохнула я и опасливо покосилась на ожившую сцену из фильма фэнтези. – Чувствую. Наверное, потому, что дракон КоллТэрра на голову выше огненного. И все пламенные атаки гаснут, коснувшись вот тех туманных лент, что окружают Лайда.
– Это магия рода, – важно произнёс Стоукс. – Мой хозяин мог пользоваться ею, чтобы материализовать одежду или трансформировать её. Но чтобы проделать подобное с собой, ему приходилось пропитываться водами священного озера Слёз…
– Кстати, – перебила я. – Сейчас оно не понадобилось. Это значит, что сила Лайда растёт!
– Это значит, что отныне мой господин не одиночка, – иронично фыркнул Стоукс. – О, смотри! Джэлл отступает… Скоро Лайд обретёт корону.
– Так план тэрра состоял в этом? – скрестив руки на груди, задумалась я. – Он вступил в бой с Джэллом, чтобы отобрать корону и передать отцу?
– Так нельзя, – серьёзно возразил дракончик. – И мой хозяин не планировал бросать кому-либо вызов. Он ждал, что получит его от Аллэна, но этот трус попытался действовать хитростью.
– Зажёг огонь раздора, я помню, – кивнула я и вернулась к интересующей меня теме. – Почему ты сказал «так нельзя»? Что именно?
– Одолев Аллэна, Лайд бы показал тэррам, что имеет право быть наследником короны. Тем самым он восстановил бы справедливость, и род КоллТэрров снова встал бы во главе Балейвы. Но если мой господин одержит победу над королём, по непреложному закону предков, он обязан взять ответственность за свой поступок.
– Жениться на Джэлле? – не выдержав напряжения, хихикнула я.
Карликовый дракончик забавно заквохтал, и я поняла, что впервые слышу, как он смеётся. Успокоившись, Стоукс поддержал мою иронию:
