— Откуда вы знаете?
— Ты попала в ДТП. Они стали тебе угрожать. Сказали, что ты должна отработать… девочка, как я тебя понимаю!
— Откуда, откуда вы…
— Не беспокойся, никто не узнает. Только я.
— Вы что тоже?
— Нет. Пока нет. Но их теперь обязательно поймают.
— Нет! Не надо! Тогда они скажут!
— Успокойся. Тебя никто не будет привлекать, как свидетеля. Но ты должна знать, что эти люди будут наказаны.
— Но как с этим жить?
— Жить надо. Ты права: никому не стоит об этом рассказывать. Только мужу.
— Нет!
— Хочешь, я сама с ним поговорю?
— Нет! Вы его не знаете! Он… Он хороший. Он думает, что это я из-за денег. Но ведь человек может ошибаться? Ведь так?
— Ну, конечно.
— Тогда, с его братом… Я подумала, что он, как Олег. Честный, порядочный. Но потом… Потом я все поняла. Я хотела быть хорошей женой, а получилось…
— Все в порядке. Он простит.
— Он теперь все узнает. Я лежу здесь, и только и думаю о том, что он все узнает. Антон… Он не может не рассказать. Он сволочь! Он обязательно похвастается. Я просила денег. Я пыталась… Пыталась не ходить туда, найти какой-то способ. Нет, я не могу об этом рассказать!
— Хорошо-хорошо. Молчи, девочка.
Люба подумала, что для первого раза достаточно. Чистая, хорошая девочка. Вдруг вспомнилась Вера Бабкина. Да, разные бывают женщины. Она улыбнулась девушке:
— Я приеду к тебе еще раз. Хорошо?
— Да. Но вы же никому…
— Нет-нет. Но ты обещаешь, что будешь есть? Что тебя не придется насильно кормить?
— Хорошо.
— И с мамой поговори.
— Мне страшно. Она такая… Хорошая.
— И ты хорошая. Скажи, что это была ошибка. Что у тебя голова болела, и ты выпила все эти таблетки. Маме хочется думать именно так. Она никогда не станет допытываться, что и как.
— Да-да. Я поняла.
— Вернешься ты к мужу, или нет, но жить дальше надо.
— А меня, действительно, не будут допрашивать?
— Никто ничего не узнает. Отдыхай.
— Да. Спасибо.
Люба оставила девушку одну. Какие же мерзавцы! А она лежит здесь, мучается, переживает. Нет, нельзя требовать, чтобы Снежана давала показания.
В коридоре дежурная женщина-врач уже улыбалась, слушая, как Стас рассказывает очередной анекдот. Еще немного, и того пропустят в палату. Ах, он, дамский угодник!
— Поедем, Стас!
— А как же…
— Иди в машину.
— Женщин надо слушаться, — подмигнул он синим глазом оттаявшей врачихе.
— Это ваш коллега? — спросила та, когда капитан Самохвалов отбыл.
— Не совсем. Это мой жених.
— Ах, вот оно что! Очень интересный молодой человек, между прочим.
— Я заметила.
— Так что Снежана?
— Ей получше. Не будет больше отказываться от пищи, только, пожалуйста, не пытайтесь ее разговорить. У девушки тяжелая душевная травма…
— Я заметила.
— Я приеду еще раз.
— Значит, с вами она поговорила? — в голосе женщины послышалась ревность.
— Ей так проще.
— Вот что значит специалист из Москвы!
— Просто так получилось. Мы с вами еще увидимся.
— Что ж. До свидания.
Стас ходил под кленом с огненно-красными листьями и, нагибаясь, то и дело, подбирал их и складывал в букет.
— Что это ты делаешь? — удивленно подняла брови Люба.
— Не надо думать, что во мне не осталось романтики. На, возьми. Красиво?
— Да, конечно.
— А что это ты такая задумчивая?
— Так. Поехали?
В машине он деликатно молчал, ожидая, когда Люба первая начнет разговор. А она сидела, перебирала огненные листья и пыталась собраться с мыслями.
— Хочешь порулить?
— Что?
— Послушай, это все-таки моя работа. Я должен преступников задержать.
— Но без помощи этой девушки.
— Что так?
— Она больна. Тяжелая депрессия на почве… В общем, неважно.
— А что с ней случилось?
— Если я тебе скажу…
— Скажи.
— Послушай, я должна сесть за руль и проехаться по Москве. Может быть, не один раз… Где ты говоришь, была последняя авария?
— Ты это серьезно?
— Вполне.
— Нет.
— А другого способа нет. Конечно, попадаются и такие, как Вера Бабкина. Для нее это просто веселое приключение. Но есть и другие. И поэтому надо, наконец, действовать.
— А ты уверена, что они на тебя клюнут?
— Я так непривлекательна?
— Ну, если приодеть и накрасить…
— К тому же есть еще и Люся. И есть любитель рыжеволосых пухленьких женщин.
— Ее ж вся Москва в лицо знает!
— Ты думаешь, эти подонки смотрят по субботам кулинарное шоу?
— Не думаю, но «Игру на вылет» могли смотреть.
— Ты слишком высокого мнения об их интеллекте. И вообще: мне надо зайти сегодня к Варягину.
— Я Понимаю. Хочешь помирить его с женой.
— Только не думай, что…
— Не думаю. Не трону я эту Снежану. Как она вообще попала в такую историю?
— Не хотела для мужа лишних проблем.
— Значит, к покушениям на Варягина она не имеет никакого отношения?
— Она уже с августа в больнице!
— А причина всех этих чрезвычайных происшествий не та, что я предполагал, когда сюда ехал.
— А что ты предполагал?
— Что у них с мужем произошла крупная ссора и кто-то решил за нее заступиться. Что есть некий мужчина, который хочет и вдову (если Варягин умрет), и квартиру вдовы. Или что там у нее есть?
— Ничего. Ты сам все видел. Снежану мать одна растила, у них дом, далеко не новый, денег, судя по всему, больших нет. А варягинская трехкомнатная квартира… Она уйдет за долги.
— Может, наследство? Мы никогда всерьез не думали о наследстве.
— От кого наследство-то?
— Как от кого? Ты меня удивляешь, подруга! От богатого дядюшки, разумеется! Олег Валерьевич — старший племянник, а кроме него и брата других наследников нет. Черт! Как я сразу не додумался! Его брат!
