— А я приглашен?
— А вы приедете?
— Конечно. Никогда не был на французской свадьбе. А где вы собираетесь провести медовый месяц? Приезжайте в Лос-Анджелес, я готов вас там развлекать.
Софи рассмеялась.
— А вы что будете делать? Куда теперь?
— Закончу все дела здесь и поеду в Париж. Доложу о результатах людям из «Нокса».
— А что вы им скажете?
— Ну, я уж конечно не стану смущать их подробностями. Думаю, буду придерживаться версии Филиппа: анонимный звонок, бесстрашный репортер ведет независимое расследование и в итоге выходит на Рота. Они не будут задавать лишних вопросов, когда узнают, что им не придется выплачивать три миллиона.
Впереди фургон Филиппа одолевал последние витки серпантина, ведущего к ферме. Сэм уже с удовольствием предвкушал, как журналист приедет в Лос-Анджелес брать интервью у Рота. Надо будет на это время арендовать старый джип времен Второй мировой войны и совершить на нем набег на магазины армейской амуниции. А еще можно сводить его на выставку оружия. Может, хотя бы француз объяснит ему, почему американцы считают необходимым охотиться на белок с полуавтоматическими штурмовыми винтовками.
Уже во второй раз за день Филипп провел их через весь дом к погребу. На этот раз под одной подмышкой у него была зажата канистра с крысиным ядом, а под другой стопка сложенных картонных коробок. Втроем они переложили в них бутылки за какой-то час. Выходя из погреба последним, Филипп бросил на пол щедрую горсть ядовитых шариков и, перед тем как закрыть за собой дверь, пожелал крысам bon аррétit.
Софи и Сэм тем временем на улице грузили в фургон последние ящики Ребуля. По дороге в Марсель Филипп выбросит их на какой-нибудь свалке.
— Ну, кажется, все, — сказал Сэм, повернувшись к журналисту. — Осталось только подыскать жилье нам с Софи на одну ночь. Есть идеи?
Филипп почесал голову сквозь слой паутины.
— В Марселе вас могут увидеть, а оставаться в этих местах тоже не стоит — народу здесь мало, и на чужих сразу обращают внимание. А как насчет Экса? Мне говорили, что «Вилла Галличи» — очень милое местечко.
Так оно и оказалось. Это был небольшой отель всего в двух минутах ходьбы от многочисленных кафе и прочих радостей Кур-Мирабо. Но на них у Сэма уже не оставалось сил. Прилив адреналина прошел, и его место заняла усталость. В конце концов, за двое суток он поспал всего полтора часа в машине. Извинившись перед Софи, он поднялся к себе в номер и одетым рухнул на кровать.
Шесть часов крепкого сна и горячий душ отчасти вернули его к жизни. Он даже решил спуститься на тенистую террасу отеля и там взбодрить себя бокалом шампанского. В телефоне оказалось два непрочитанных сообщения: одно от Элены, желающей знать, как идут дела, а другое от Шредера. Решив оставить Элену на потом, Сэм набрал номер Акселя.
— Аксель, это Сэм.
— Милый мальчик, а я уж начал волноваться за тебя. Надеюсь, ты не надрываешься на работе? — Он говорил голосом доктора, увещевающего больного.
— Ты же знаешь, Аксель, свой кусок хлеба с маслом мне надо заслужить. Ничего не дается даром. Хотя на этот раз мне повезло.
Шредер молчал. Ничего говорить и не требовалось. Сэм чувствовал, как даже воздух в трубке дрожит от любопытства.
— Я нашел вино. Всю коллекцию.
— И где же оно?
— В надежном месте.
— Сэм, нам надо встретиться и поговорить, — заявил Аксель после небольшой паузы. — Я знаю пару людей, которых это очень-очень заинтересует.
— Даже не сомневаюсь.
— Риска нет никакого, а прибыль поделим пополам.
— Аксель, это ты все провернул?
— Ну хорошо, не пополам, а шестьдесят на сорок. Шестьдесят — тебе.
— В другой раз, старый жулик.
Шредер усмехнулся:
— Согласись, попробовать все-таки стоило. Если передумаешь, ты знаешь, как меня найти. И будь благоразумен.
Сэм оглядел террасу. Столы были уже накрыты для обеда, и ему вдруг до смерти захотелось сочного бифштекса с кровью и бутылку хорошего красного вина. Чуть погодя надо будет позвонить Софи и пригласить ее, но сначала Элена.
Она поздравила его и, разумеется, захотела узнать все подробности.
— Элена, мне не хотелось бы говорить об этом по телефону. Когда ты сможешь приехать?
— Забудь об этом, Сэм. Французскими делами занимается наш французский филиал. Для этого мы его и открыли. Когда ты будешь в Париже?
— Завтра вечером.
— Опять в «Монталамбере»?
— Да, в «Монталамбере». Элена…
Но она прервала его, заговорила деловым тоном и быстро свернула разговор:
— Я скажу людям из филиала, чтобы нашли тебя там. Отличная работа, Сэм. Молодец. Рот этого, конечно, не заслуживает, но мой шеф будет счастлив. Пойду поскорее порадую его.
Сэм повесил трубку и заметно поскучнел. Даже второй бокал шампанского не смог поднять ему настроение. Терраса начала заполняться гостями отеля и флиртующими парочками. Похоже, все, кроме него, чудесно проводили время. Софи не отвечала на звонки, а обедать в одиночестве ему сегодня не хотелось. Но ничего другого не оставалось. Этот вечер Сэм провел наедине со стейком, красным вином и своими мыслями.
Утром за завтраком Софи объяснила, почему он так и не смог до нее дозвониться. Оказывается, она решила, что он проспит до утра и пошла в кино, на одну из тех эмоционально изматывающих психодрам, которые так любят снимать французские режиссеры. Она проревела весь сеанс, и фильм ей очень понравился.
— А сегодня, — добавила она, — Филипп приглашает нас на прощальный ланч перед отлетом. Он знает какое-то заведение в Касси, у самого порта, где делают правильный буйабес. Это недалеко отсюда, час езды. Как вы на это смотрите?
Сэм смотрел на это положительно. Он отлично выспался ночью и проснулся в хорошем настроении, которое при первом же взгляде на Касси стало еще лучше. Приморский городок, залитый солнцем, был прелестен, а двенадцать превосходных виноградников украшали его так, что хотелось выбросить паспорт и остаться здесь навсегда.
Филипп уже сидел за столиком на террасе «Нино», славного ресторана, который предусмотрительно обзавелся даже тремя гостевыми комнатами на случай, если клиентам после сытного ланча захочется вздремнуть. Большинство столиков на террасе были уже заняты. Провансальцы, весьма легкомысленно относящиеся ко времени, становятся страшно пунктуальными, когда дело касается желудка. Ровно в полдень его следует наполнить, и точка! Оглядевшись, Сэм заметил, что салфетки уже заткнуты за воротники и клиенты придирчиво изучают меню, анализируя сравнительные достоинства дорады и морского черта и запивая все это холодным вином. Ланч — это дело чрезвычайно серьезное.
— Конечно, отпраздновать следовало бы шампанским, — заметил Филипп, — но здесь не принято пить шампанское. Здесь пьют местное вино. — Он вынул из ведерка бутылку и гордо продемонстрировал этикетку. — Домен дю Патернель. Чудо. За нашу следующую встречу, где бы она ни состоялась! — провозгласил он тост, разливая вино по бокалам. — Возможно, в Лос-Анджелесе?
