Книга Шелковые нити - Мария К

— Действительно, встреча лицом к лицу со своим прошлым — это решающий шаг. Но что, если ты прикован к нему цепью, и оно становится твоей неотделимой тенью? Неотвратимая пропасть вины и сожаления?

Хлоя чувствовала, что разговор становится все более тяжелым, и она не была уверена, как ответить. Его вопросы были личными, и она не хотела случайно бередить старые раны. После задумчивой паузы она честно ответила: "Я не знаю, Ричард".

Он воспринял ее ответ со спокойной признательностью, сказав: "Мне нравится твоя честность". Затем, неожиданно, Ричард снова сменил тему разговора, спросив: "Разве ты не собираешься спросить, как это произошло?"

Реакция Хлои была почти физической, как будто холодок пробежал у нее по спине. Она поколебалась, прежде чем ответить.

— Я… Я не уверена, что это то, о чем ты хочешь говорить. Ты упоминал, что это было связано с несчастным случаем.

— Он всегда был таким упрямым. Всегда выходил за рамки дозволенного, даже в своем возрасте. Он думал, что способен на что угодно. Что сможет доказать, что все ошибаются. Но, в конце концов, он был просто человеком. Хрупким, смертным существом. — сказал он холодным голосом. Его состояние балансировало между холодом и печалью, равнодушием и скорбью. Казалось, это был его естественный защитный механизм.

— Черт, Ричард. Я… понятия не имею, что ты чувствуешь… — честно сказала она.

— Как и я, Хлоя. Как и я. Но услышь мои слова: горе — это зверь, который питается тишиной и одиночеством. Так что говори со мной о чем угодно, даже просто о погоде или твоем любимый цвете. Просто…

Его голос затих, невысказанная мольба о соединении тяжело повисла в воздухе. Казалось, он пытался сохранить видимость стоицизма, но трещины в его эмоциональной броне были очевидны.

Выполняя его просьбу, она пыталась разглядеть хоть какое-то изменение в его взгляде, но он оставался каким-то… пустым?

Бутылка медленно опустошалась, в какой-то момент он перебил ее, потянувшись за виски, и пробубнил сам себе: «Мне нужно забыть эту чертову ночь.»

В голосе Хлои звучали нежные и ободряющие нотки, когда она пыталась помочь Ричарду справиться с его болью. Она осознавала необходимость отвлечься, но также понимала, что забвение — это не решение проблемы. Она наклонилась и осторожно взяла стакан из его дрожащих рук, ее взгляд был мягким, но непоколебимым.

— Ричард, тебе не нужно забывать, — серьезно сказала она, — тебе нужно пережить это и в конце концов отпустить. Но тебе не нужно забывать, потому что, если честно, ты не сможешь. Попытка забыть будет только способом еще больше мучить себя.

Она чувствовала настоятельную необходимость достучаться до него, не дать ему еще глубже погрузиться в пучину горя и склонности к саморазрушению, которые часто сопровождали трагедии.

Он кивнул, и в его голосе прозвучала тяжесть его горя.

— Наверное, ты права. Я просто… Я не знаю, продолжать жить дальше. Такое чувство, что часть меня умерла вместе с ним. Как будто я просто выполняю свои автономные функции, понимаешь? Просто существую вместо того, чтобы жить.

Хлоя глубоко вздохнула, в ее глазах отразилось сочувствие, когда она вспомнила свое собственное разбитое сердце, когда Ричард разрушил ее мир.

— Я знаю, каково это, — сказала она, и воспоминания о ее собственной боли вновь всплыли на поверхность.

Ричард сжал губы, его обычная защита рухнула, когда он заговорил с нехарактерной для него уязвимостью.

— Я вижу боль в твоих глазах, Хлоя. Мне жаль, что я заставил тебя пройти через это. И спасибо тебе за то, что ты сейчас здесь.

Его слова на мгновение лишили Хлою дара речи, его благодарность и открытость резко отличались от его обычного поведения. После паузы она ответила с неподдельной теплотой: "Конечно… Я всегда здесь, если нужна тебе."

Он сделал очередной глоток своего напитка, пытаясь найти хоть какое-то утешение в ощущении жжения в горле.

— Итак, как у тебя дела? Что интересного произошло в твоей жизни в последнее время? — спросил он, пытаясь увести разговор в сторону от своих собственных проблем.

Хлоя с радостью подыграла, надеясь отвлечь мысли Ричарда от его боли.

— Да, не так уж и много. Я сдала экзамены, и скоро мы перейдем на третий курс. Но я не уверена, что стану хорошей художницей.

Слабая улыбка тронула губы Ричарда.

— Ты безупречная художница, моя дорогая. Забудь всякий раз, когда я говорил тебе обратное…

Выражение ее лица потеплело от признательности.

— Спасибо, — искренне ответила она. Она заметила пустую бутылку из-под виски, которую осушил Ричард. — Ты не хочешь спать?

Он потряс головой, пытаясь избавиться от путаницы в голове.

— Пока нет. У меня все еще есть это… ощущение пустоты внутри.

Хлоя хотела, чтобы Ричард заснул и нашел хоть какую-то передышку от своей боли, и подавила собственное чувство дискомфорта, когда Ричард потребовал еще бутылку. Когда он быстро опустошил стакан, она мягко спросила: "Можешь рассказать о нем побольше?"

Взгляд Ричарда стал отстраненным, его голос отяжелел.

— Он был сильным и заботливым, но всегда была эта дистанция. Как будто он что-то скрывал. Может быть, именно поэтому его потеря так болезненна. Я так и не узнал его по-настоящему.

Слушая его историю, Хлоя пыталась понять, какое глубокое чувство потери он, должно быть, испытывает.

— Он был трудолюбивым, умным человеком, так он и добился своего богатства. — продолжил Ричард. — Но ничто в жизни не обходится даром. Он редко бывал рядом, всегда занятый делами. Я восхищался им, но никогда по-настоящему не понимал его. Были моменты, когда мы были вместе, но всегда существовала эта пропасть. И все же я глубоко любил его.

Хлоя почувствовала печаль в его словах и протянула руку, положив ее на его ладонь, молча предлагая свою поддержку, пока он боролся со сложностями своих чувств к отцу и пустотой, оставшейся после его отсутствия.

— Я верю, что он неустанно работал, чтобы обеспечить тебе будущее, которого ты заслуживал, и я не сомневаюсь, что он глубоко любил тебя. — кивнула она.

Ричард убрал руку и отвернулся, на его лице отразилась смесь сожаления и грусти.

— Может быть… Но я все равно жалею, что не мог быть с ним чаще. Чтобы он знал, что я тоже люблю его.

Хлоя почувствовала, как Ричард взвалил на свои плечи столько боли и вины, и это было невыносимо несправедливо. Она протянула руку, чтобы успокоить его, ее голос был мягким и нежным: "Я уверена, что он знал, Ричард".

Ей хотелось бы унять боль, которую он испытывал, и все исправить, но все, что она могла сделать, это быть