Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
Нина заметила, как через весь зал к ним бежит дядя Рафик.
– Слушай, Натэла! Что тут у вас случилось? Мне на минуту нельзя было уехать? – Дядя Рафик был явно встревожен и не шутил.
– Мама сказала Джею, что это свадьба. Он перепугался, сказал, что я его обманула, и сбежал, – ответила Натэла.
– Слушай, как я мог забыть, что Мэри знает английский? Ну как я мог? Нет, эта женщина сведет меня с ума! Ты знаешь, какой у нее язык? У змеи нет такого языка!
– Знаю, дядя Рафик, – кивнула Натэла.
– Слушай, теперь я все понял! Я же куда ездил? Я домой за подарком ездил. Думал, подарю вам сейчас, тост скажу. Так вот вынимаю я подарок, а американец твой прямо на меня вылетел, чуть под колеса не попал. И что-то начал кричать. Но я же не понимаю! Он тогда побежал. Я его, конечно, догнал, чуть сердце у меня не выскочило, как я бежал, взял за руку и к машине привел. Подарок-то у меня мужской. Так вот только я открыл багажник, достал, значит, подарок, а у него глаза на лоб вылезли! Он так от меня дернул, что я даже обиделся! Ты знаешь, как он быстро бегает? Ему в олимпийских играх надо участвовать, вот как он бегает!
– А что за подарок? – спросила Натэла.
– Сабля! – с гордостью сказал дядя Рафик. – Серебряная. Большая. Еле в багажник влезла. Настоящий свадебный подарок! Я же хотел показать ему надпись на клинке, а он удрал, как заяц! Слушай, теперь я понимаю, он испугался! А я обиделся – думал, что ему подарок не понравился.
– Наверное, он решил, что вы его зарезать хотите. – У Нины опять начались спазмы от еле сдерживаемого смеха.
– Да, дедуля, я разных людей видел, но американцев никак понять не могу. Странные они какие-то. Или это твой такой, Натэла? Ну как я могу кого-то зарезать? Он что, барашек, чтобы его резать? Или курица какая?
– И где его искать? Куда он пошел? – спросила Натэла.
– Не волнуйся, за ним Леванчик поехал. Думает у меня клиента переманить. Ну, чтобы твой американец его вызывал, а не меня. Так вот он поехал за ним. Следит. И привезет в гостиницу. Я ему сказал, чтобы в гостиницу вез, где ты номер сняла для брачной ночи.
– Дядя Рафик, вы гений! – ахнула Натэла.
– Конечно, я гений! – согласился дядя Рафик. – Ты деньги заплатила, номер сняла, так что, пропадать теперь? И не волнуйся, Мэри в другой гостинице остановилась. Хотела в этой же, но я ей сказал, что там насос сломался и воды нет. А Линду я домой отвезу. К тебе.
– Дядя Рафик… – Натэла заплакала.
– Слушай, перестань плакать, а то я тоже сейчас заплачу. Я же не бесплатно вас туда-сюда возить буду. Тебе хорошо, и мне хорошо. Всем хорошо. Знаешь, а поехали прямо сейчас. Леванчика я сто лет знаю, он за твоим американцем долго ездить не будет. Он работать не любит и терпения не имеет. Он его уже наверняка в гостиницу повез.
– Может, ему позвонить?
– Чего звонить? Что я – по Леванчику соскучился? Поехали. Отвезу тебя. Тут и без тебя все разберутся.
– Поехали, – решительно сказала Натэла. – Нина, поехали!
– А я-то тут при чем? Ты хочешь, чтобы я первую брачную ночь с тобой рядом стояла?
– Ну да, это я не подумала. Только позвони мне утром. Или я тебе позвоню. А лучше сразу приезжай, как проснешься.
– Мне бы уснуть сегодня…
Дядя Рафик подмигнул Нине и повез Натэлу в гостиницу.
Нина сидела за столом и смотрела, как гости танцуют. Ей захотелось домой, к тете Асе.
– Ну и что ты такая грустная?
К Нине подсела Мэри. Нина тут же подобралась, решив следить за языком и не сказать ничего лишнего. Мэри смотрела на нее ласково и улыбалась.
– Ну как ты живешь, Нино?
– Все хорошо.
– Ты ведь тоже не знала, что моя Натэла задумала?
– Нет, не знала.
– Но у тебя-то все есть? Работа, квартира в Москве?
– Да, все есть.
– Только мужа нет.
– Мужа нет.
– Приезжай ко мне. У моего нового мужа дом в Подмосковье. Очень красивый, большой. Посидим, поговорим, сад мой посмотришь. Ты знаешь, я там такой сад сделала! Розы цветут! Ни у кого не цветут, только у меня. Ты ведь в банке работаешь? Вот и расскажешь мне все. Я ведь в этих кредитах ничего не понимаю. И, кстати, я тебе подарок привезла. Знала, что ты здесь будешь.
Мэри порылась в своей сумочке и достала тонкое жемчужное ожерелье.
– Давай, я сама застегну.
Нина подобрала волосы, и Мэри застегнула на ее шее ожерелье. Потом опять порылась в сумочке и достала зеркальце.
– Тебе очень идет жемчуг. Очень красиво.
– Спасибо, но мне неудобно. Это же очень дорого.
– Очень. Но не для Москвы. Носи на здоровье, – ответила Мэри.
– Спасибо.
– Ты очень похожа на своего дядю. Как он живет?
– Так же, без изменений. Только болеет.
– Да, в нашем возрасте…
– Вы прекрасно выглядите. – Нина сказала это искренне. В этот момент она была маленькой девочкой. И вспомнила, как тетя Мэри надевала ей на шею нитку с кулоном-бабочкой. Нина замирала от восторга – ничего красивее этой бабочки она не видела и никого красивее тети Мэри не знала. Нина помнила, как Мэри откидывала ей волосы и говорила, что из нее вырастет красавица. А дядя Аркадий улыбался и кивал. Ни разу тетя Мэри не пришла без подарка – то колечко в виде кошечки, то браслетик из блестящих бусинок. Нина хранила свои сокровища в коробке из-под конфет. Маме не нравились эти украшения, хотя она никогда не запрещала Нине их носить. Но Нина чувствовала, что мама недовольна, поэтому лишний раз ее не расстраивала, просто перебирая свои сокровища. И когда Натэла жаловалась, что мама ее побила за проступок, Нина никогда не верила. Не может такая женщина, такая красавица, такая добрая, ударить. Не может быть плохой. Нина поймала на себе взгляд Мэри – та смотрела с любовью и тоской. Наверное, Мэри видела в Нине черты Аркадия. И, наверное, у них действительно была любовь. Настоящая. Которая то утихает, то вновь дает о себе знать, хотя бы отзвуком, но не забывается никогда.
Нина сказала Мэри не всю правду – дядя Аркадий болел тяжело, почти не вставал с кровати. Инсульт и следом инфаркт. За ним ходила жена. Она его брила, мыла и чуть ли не на руках выносила гулять на балкон. Потом кормила с ложечки. Вытирала рот, потому что Аркадий не всегда мог проглотить пищу. Жена следила за его стулом, делала клизмы и меняла ему памперсы. В доме пахло лекарствами и болезнью. От прежнего Аркадия почти ничего не осталось. Только глаза – темно-карие, чуть навыкате, жгучие, веселые. В остальном это был другой человек – чужой, старый. Он не узнал Нину, когда она приехала его навестить, и заплакал, когда жена, Света, попросила его посидеть еще чуть-чуть за столом. Он хотел лечь, а Света хотела, чтобы все было, как прежде, словно Аркадий здоров, почти здоров, и сидит за общим столом. Перед ним стояла отдельная тарелочка, почти детская, с маленькой ложечкой – Аркадий ел пюре. Для Нины Света приготовила другие блюда. Дядя Аркадий не хотел есть пюре.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
