своим глазам, но затем опять поднимались и шли к той, что подарила им это счастье.
Вскоре вокруг ошалевшей от эмоций Дарины и торжественно молчаливого Балора собралась огромная толпа. Фоморы молча прижали к груди один кулак и склонили в почтении головы. Гордый народ, который не становился на колени даже перед королём, но уважал его и признавал лучшим из них.
Так состоялось первое знакомство королевы и наследника фоморского трона со своим народом.
Спустя неделю после счастливого события, когда немного поутихли эмоции, Балор сидел на диване в гостиной, держа на руках сынишку, а рядом, положив голову мужу на колени, дремала Дарина. Король фоморов задыхался от счастья и не мог поверить, что всё получилось именно так. За столько веков он испытал всю гамму чувств, которые только возможны. Но вот такое умиротворение было для него в новинку. Жена была так красива и притягательна в своей новой роли, что Балор едва сдерживался, чтоб давать ей хоть немного отдыха для восстановления. Она, глупая, переживала, что живот не такой как до беременности, что бёдра стали шире, что нет времени следить за собой как раньше… А он чуть на стены не лез, видя её аппетитные формы и чувствуя запах молока, исходящий от неё.
Сын закряхтел и смешно скривился, а фомор невольно вспомнил, как держал свёрток с крошечной Эйтне. Сердце сжалось от былых переживаний, а на коленях заворочалась Рина. Она чувствовала его.
— Ммм, — сладко потянулась она, — я долго спала?
— Нет, моя Эрин. Всего лишь час. Но, кажется, скоро придётся оголяться — наш сын начинает морщить нос.
Дарина поднялась и сонно заморгала, пытаясь прийти в себя. В лучах летнего заката домашняя и уютная она была самой прекрасной женщиной на Земле. Балор улыбался свои ощущениям.
Но оставалось еще одно дело, которое нарушало гармонию. Маха всё ещё была беременна и всё так же бросалась на окружающих, как только Балор пробуждал её ото сна.
— Дитя в порядке, скоро всё закончится и у нас будет прибавление, — говорил он Рине, а она лишь кивала, выгибая брови и думая, сколько минут в сутки ей останется для сна.
В день, когда ребёнок Махи и Луга решил появиться на свет, Балор разбудил фейри. Она сразу же разразилась проклятиями, как это бывало всегда. Но потом, она почувствовала перемены в своём состоянии и просияла:
— О! Скоро я освобожусь от этой мерзкой ноши и вы, наконец-то, меня убьёте?!
Балор не понимал одержимости этой женщины: она была так же полна ненависти как и Луг.
— Почему ты делала это? Почему между жизнью и смертью, ты выбрала второе?
Маха высокомерно посмотрела на него:
— Вы жалкие мерзкие демоны, вы разрушили все мои планы! Этот идиот Луг со своим мечом сделал по-своему! Сейчас я должна была восседать на троне сидов, а не корчиться тут! Но твой тупой внук всё сделал по-своему, по-своему…
Фейри задергалась в сухих рыданиях.
Спустя несколько часов Балор вошёл с крошечным младенцем на руках в комнату, где Рина укачивала в колыбели их сына.
— Привет, малыш! — просияла она, а после подняла взгляд на молчаливого супруга.
— Она попыталась его убить, как только родила. Я погрузил её опять в сон, и отлучусь ненадолго. Не хочу, чтоб это произошло здесь…
Рина рассеянно кивнула и взяла младенца на руки. Фомор направился к двери, но обернулся на пороге: жена уже устраивалась на кровати и распахивала атласный халат, чтоб приложить малыша к груди.
— Всё будет хорошо, солнышко, обязательно будет хорошо.
Эпилог
Двое мальчишек носились по пляжу в плавках. Их игра в салочки не ограничивалась широким песчаным берегом, они с разбега врывались в морские волны, поднимая кучу брызг, и две макушки — светлая и тёмная — периодически показывались над поверхностью воды.
— Ну как их вытащить оттуда? Уже давно кушать пора, — сокрушалась их мама, одетая в красивый бирюзовый купальник.
— Риночка, ну захотят — сами попросят. Они же не худые, вон какие бодрые! — успокаивала её рыжая подруга в сломанной шляпе и клетчатом монакини.
Она деловито поправила панамки двум рыженьким девчушкам, которые спокойно лепили "куличики" и рыли ямки в песке.
— Балор уже мне все уши прожужжал, что хочет ещё детей. Я согласилась. Только если в декрете теперь будет сидеть он! — категорично заявила брюнетка.
— Кажется, меня кто-то звал? — послышался смеющийся голос. Фомор подошёл к жене, сидящей на шезлонге и поцеловал её.
— Твои сыновья не слушаются и не хотят выходить из воды!
— Значит будем выгонять, — Балор снял с себя футболку-поло, брюки и остался в одних плавках.
"Наконец-то ты начал носить бельё", — только успела подумать про себя жена, как вдруг оказалась у мужа на руках и со стремительной скоростью приближалась к морю.
— Не смей! Балор! Я же отомщу! Аааа! — но было уже поздно. Смеясь и барахтаясь, она отплёвывалась от воды и брызгалась в сторону мужа и подплывших к ним детей.
— А ты что без дела скучаешь, красавица? — услышала приближение любимого Катя.
— Почему без дела? Наблюдаю представление вот. Бедная Даринка, три мужчины в доме на неё одну, с ума же сойти! — хохотала кудряшка, глядя на попытки брюнетки убежать от фоморских игрищ подальше.
— Да прям. Я же один с тремя девочками справляюсь как-то? — уселся прямо на песок Брес, а его дочки сразу облепили его с обеих сторон, — но ничего, скоро и у меня подмога будет!
Заметно похорошевшая от жизни в любви и достатке Катерина прищуренный косой взгляд на мужа.
— Это на что ты намекаешь?
— На то самое, любовь моя, на то самое…
