них толстый древесный сук. – Тони… он… он там… его…
…ребёнок сидел на корточках около джипа и изо всех сил зажимал себе пальцами уши. Зубы у мальчишки стучали, он трясся всем телом и судорожно шмыгал носом. Алекс в промокшей от пота рубашке с измазанными травяной зеленью локтями и разодранным до плеча правым рукавом уже стоял рядом с ним на коленях. Он не пытался прикоснуться к дрожащему пареньку, и Диана сумела разглядеть лишь пару еле заметных, поднимающихся от ладоней Алекса тонких золотистых дымчатых струек, которые тянулись к вискам мальчишки: «Вс-сё в порядке… его уже больш-ше нет… Ничего не надо больш-ше боятьс-ся… ничего…»
– Вон смотри, малыш, уже папа к тебе идёт, – договорил Алекс вслух, поднимая глаза на Диану. – С ним всё в порядке, Искра. Даже ушибов нет…
– Сынок… – мужчина крепко обнял заплаканного парнишку, прижимая его к себе. – Как хорошо, что вы оказались рядом… У меня никак не получалось отпугнуть… я думал уже… Вы понимаете, – проговорил он уже спокойнее, обращаясь к Диане. – Фонарик почему-то погас… и машина не заводилась… а я же специально проверял перед походом, что здесь не должно быть агрессивных животных… никаких, чёрт бы его подрал, агрессивных животных… кроме комаров…
Когда джип с кое-как побросанным в багажник барахлом скрылся из виду, Диана нервно запустила руку в бардачок машины, вытаскивая полупустую сигаретную пачку, обессиленно оперлась спиной о капот и тут же щёлкнула зажигалкой.
– Ну и ночка, мама дорогая, – пробормотала она, жадно затягиваясь и отрешённо глядя на мерцающий в темноте между пальцами тусклый огонёк. – Ты понял, что это было, Хаук? Он же их приманивал, ты видел?
Алекс с сомнением покачал головой.
– Я мало что успел разглядеть…
– Ты убил его? – спросила Диана.
– Прогнал. Очень шустрая тварь… Не животное, это точно. И не слишком похоже на кого-то из низших. Тех обычно гораздо проще отвадить. Но кто ещё может водиться в здешних лесах… Даже не знаю, Искра. Всё это странно. Очень странно…
* * *
Длиннорукий бежал гигантскими скачками, надрывая лёгкие, проламываясь сквозь чащу, задевая ветвистыми рогами колючие ветки чёрных деревьев, сминая редкие кустарники на пологих склонах, обдирая об них клочья шерсти и собственной кожи. Лапы его по колено проваливались в мох.
ТЕ отобрали у него добычу, но не сумели причинить вреда. Длиннорукий не чувствовал боли. Он не чувствовал вообще ничего, только всё нарастающий голод.
И ещё – желание уничтожить.
…растерзать, растоптать, сожрать…
Отчего-то после столкновения с ТЕМИ у него прибавилось сил.
Длиннорукий развёл в стороны разлапистые еловые ветви и увидел перед собой дорогу – серую и тусклую, остро воняющую чем-то неживым. Вдоль дороги тянулся ряд рогатых столбов, соединённых между собой многочисленными металлическими нитями, звенящими и потрескивающими. Высоко вверху на столбах виднелись изогнутые ветки с плоскими овальными навершиями, распространяющие вокруг себя тусклое золотистое сияние.
А на другой стороне дороги громоздилось одноэтажное строение с пологой серой крышей и обшитыми красными досками стенами, заклеенными цветными картинками. Строение было наполнено агрессивным, противоестественно ярким светом, сочащимся из широких застеклённых прорезей в стенах.
И длиннорукий отчётливо слышал, как там, внутри, колотится ещё одно человеческое сердце.
Перед зданием, под низким железобетонным навесом, вились ядовитые вонючие пары, а внизу, под покрытой серой коростой землёй, что-то беспрестанно и враждебно жужжало, словно гнездо ползучих насекомых.
Приминая жёсткий папоротник, длиннорукий перешагнул через низкий деревянный заборчик и бесшумно прокрался вперёд.
Он посмотрел на свои лапы со сросшимися пальцами и увидел, как по пальцам пробежался быстрый поток золотисто-алых искр. Внезапно длиннорукий понял, что ему сейчас следует делать. Не отрывая взгляда от здания, он встал на четвереньки и прижал обе уродливые ладони к покрывающей дорогу тёмной корке. От его рук к зданию потянулась сеть мерцающих опаловых трещин.
…с корнем… в развалины…
Трещины раскололи шершавые плиты под квадратным навесом, и в следующую секунду из-под земли вырвался шипящий огненный факел. В мгновение ока пламя плеснуло в стороны, как живое, растеклось по земле, и тут же с оглушительным грохотом вскинулось в высоту и накрыло здание гигантской бушующей волной.
Слепящий свет, сделавшийся на миг ослепительно-белым, заполнил всё вокруг, дымные искры взметнулись к ночному небу и закрутились где-то у самой луны.
Фигура длиннорукого сделалась полупрозрачной, едва различимой; языки пламени проникали сквозь неё, не причиняя никакого вреда. Существо громко заурчало и сквозь плотные облака чёрно-серого дыма двинулось в глодающий обломки трещащий огонь, чтобы достать свою добычу.
Глава 4
– Твою мать, ну и вонь же у тебя в этом зверинце, – поморщился Кейр, оглядываясь и хрустя рассыпанной под ногами сухой рыбьей чешуёй, крупной, словно осколки кофейных блюдец.
Коричневатая пузырчатая поверхность скал здесь была усеяна многочисленными трещинами и множеством стеклянистых фигур, по форме напоминавших то ли иглокожих осьминогов, то ли каких-то многоногих слизней. В просторных пещерных гротах скручивались кольцами извивающиеся туши гигантских каракатиц, по стенам бегали тонкие и длинные, как шнурки от ботинок, блестящие многоножки. В дальнем углу красноглазый крысиный волк с хитиновой головогрудью, как у паука, с чавканьем догрызал неопределённые чёрные ошмётки с виднеющимися между ними остатками блестящих костей. Ещё дальше в зеленоватой полутьме раздавалось зудящее стрекотание и мелькали какие-то кожаные крылья, загнутые когти, извивающиеся хвосты…
Кейр смахнул с плоской площадки, нависшей над булькающей и пахнущей сырым тестом серой лужей, пару крупных, с ладонь величиной, полосатых длинноусых муравьёв, и уселся на тёплый потрескавшийся камень, подтягивая под себя одну ногу.
Старшие обитатели Цитадели обычно брезговали здесь бывать, Кейр же не видел в общении с низшими ничего зазорного. Кроме того, среди разнообразной живности, населявшей базальтовые пещеры, иногда попадались весьма забавные экземпляры.
– А вот этого я тут раньше не видел, – Кейр пихнул ногой мелкую длиннозадую тварь на восьми коротких лапах, с голой, свисающей складками, как у шарпея, кожей и тонким, чуть ли не в четыре длины собственного тела, светящимся белесым хоботом, который оканчивался коротким влажным жальцем. Поймав его взгляд, существо проворно запрыгнуло Кейру на колени и обвило горячим липким хоботком его шею.
– Он тебя хр-р… удушить хочет. Хе-хе, – прокомментировал Вельз, жмуря светящиеся жёлтые глаза.
– Пускай попробует, – хмыкнул Кейр, в несколько оборотов наматывая извивающийся хобот себе на кулак. Монстр тоненько заверещал. – Что, не нравится, ага? Слушай, Вельз, вот как они все тебя самого ещё до сих пор здесь заживо не сожрали, а?
– Жру-ут, когда сла-абый, – проскрипело выползшее из заполненной вязкой беловатой слизью ниши напротив гигантское обезьянье туловище на сучковатых паучьих лапах, распространяющее вокруг себя запах тухлой
