на покупку земли. Города, несомненно, видели в неудовлетворительном королевском ответе на их петицию еврейское влияние, равно как и в его отказе предоставить просимый ими мораторий на долги христиан евреям[297]. А то, что эти отказы были вдохновлены доном Самуэлем, не вызывало у городов сомнений, и в этом можно быть уверенным.
Возможно, в этот момент граф Энрике увидел в проеврейской политике короля и растущем влиянии дона Самуэля при дворе удобный момент раздуть ненависть к дону Педро и заручиться поддержкой для себя самого — если он выступит, в противоположность королю, в роли врага евреев и защитника народного дела. Задача была нелегкой, пока правительство возглавлял Альбукерке. Однако в момент, когда в отношениях между королем и министром возникла трещина и дон Самуэль взял сторону короля, Энрике решил, что долгожданная возможность наконец появилась.
Причиной этой трещины стал выбор Альбукерке невесты для молодого короля. И он, и властная королева, мать Педро, хотели, чтобы он женился на Бланке из дома Бурбонов, племяннице короля Франции. Однако Педро был влюблен тогда в дочь одного из своих второстепенных дворян, Марию де Падилью, на которой он, возможно, был втайне женат. Альбукерке и мать заставили Педро провести брачную церемонию с Бланкой, но он оставил ее через два дня после свадьбы ради своей возлюбленной Марии де Падильи[298]. Его мать пришла в бешенство. Она не позволит сыну повторить тот же отвратительный поступок, совершенный его отцом, Альфонсо, по отношению к ней самой! Альбукерке поддержал ее из политических соображений и привлек на свою сторону много городов и дворян. Они думали, что смогут заставить юного короля исправить свое поведение и успокоить разрастающийся скандал. Но в результате они добились раскола в королевстве и привели его на грань гражданской войны. Разумеется, ни Альбукерке, ни вдовствующая королева не намеревались свалить Педро с трона. Но некоторые дворяне из ближайшего окружения могли лелеять мысли о заговоре. Подобные мысли, несомненно, были у графа Энрике де Трастамары, который, как бы невероятно это ни было, присоединился к партии королевы Марии, предполагаемой убийцы его матери. Энрике не позволит ни моральным принципам, ни соображениям чести и достоинства препятствовать своим политическим амбициям. Его целью было сокрушить дона Педро и занять его место на троне короля Кастилии.
Тщательно скрывая свои истинные цели, он появился в роли защитника королевы Бланки, чью поруганную честь он пришел защитить. Он намеревался превратить широкое недовольство поведением Педро по отношению к королеве-жене во всенародный настрой против Педро, рассчитывая, что эти настроения смогут вскоре принять характер восстания. Он поделился своими планами с некоторыми друзьями, которые, надо полагать, одобрили их и пообещали поддержку, потому что он, наконец, решил сделать смелый шаг, который, как он надеялся, приведет к мятежу.
Его план состоял в том, чтобы захватить Толедо, где королева Бланка была заточена в крепости, превратить город в штаб восставших и сборный пункт защитников королевы. Он заручился поддержкой своего брата Фадрике, который как магистр ордена Сантьяго мог предоставить в распоряжение солдат своего большого военного ордена. Решение действовать было, возможно, принято до мая 1355 г., когда Энрике встретил своего брата, сопровождаемого небольшой армией в Талавере[299].
Возможно, прибытие короля в Торрихос (всего в пяти лигах от Толедо) подтолкнуло это решение, так как они подозревали, что король идет в Толедо, чтобы перевести королеву из замка этого города в более защищенную крепость. Так как это грозило разрушить весь их план, они решили действовать без промедления.
Приближаясь к Толедо во главе восьмисот всадников, они были встречены еще за городом группой местных дворян, которые осведомились о цели их прибытия. Ответ гласил, что они пришли выполнить свое обязательство помочь народу Толедо защитить королеву Бланку. Им кажется, что жители Толедо нуждаются в этой помощи в момент, когда король, находящийся совсем рядом, может войти в город и причинить вред королеве. Дворяне ответили, что именно сейчас их эмиссары стараются повлиять на короля с тем, чтобы тот занял более примирительную позицию по отношению к королеве, и если впустить в такой момент его братьев с их войском в город, это может сорвать деликатные переговоры[300].
Этот диалог имел место возле ворот Сан-Мартин, главного входа в город, и он зашел в тупик. Граф и магистр не сумели убедить дворян открыть ворота для их солдат. Однако другие горожане, которые, несомненно, жаждали видеть графа Энрике среди них в этот момент, направили их к воротам Алькантара, которые были под их контролем. Там братья вошли в город и немедленно позаботились о том, чтобы все ворота Толедо были отданы под их начало[301].
Перо Лопес де Айяла, историк королевства, который написал «Хронику дона Педро» (Crónica de Don Pedro) после того, как присоединился к Энрике, не оставил нам связного отчета о первых шагах графа в городе, однако его рассказ содержит ряд намеков, которые вкупе с другими сохранившимися сведениями оказываются достаточными, чтобы убедить нас в том, что происшедшее в Толедо было частью хорошо подготовленного плана.
Как пишет Айяла, знать Толедо разделилась на неравные партии по отношению к Энрике, но только немногие были готовы помочь ему. В то время как большинство дворян направились в алькасар, где они хотели защищаться сами и защитить королеву, некоторые из них пошли в еврейскую крепость, чтобы помочь ее еврейским защитникам[302]. Отсюда можно вывести, что Энрике, войдя в город, открыл дворянам свой план превращения Толедо в антикоролевскую цитадель. То, что его план не встретил одобрения, следует как из рассказа историка о реакции городской знати, так и из того факта, что, когда король Педро занял город, он не наказал никого из дворян, напротив, он вынес жестокие приговоры многим представителям простонародья, которые сотрудничали с графом. Кроме того, маловероятно, чтобы такое сотрудничество, выросшее до мятежа против короля, было согласовано с лидерами общины в течение всего нескольких часов после прибытия графа в город. Энрике должен был поддерживать связь с их представителями задолго до того, как пришел в город, и нет сомнения в том, что именно они открыли ему ворота Алькантара[303]. Ночь, последовавшая за прибытием Энрике в Толедо, определила судьбу его авантюры, потому что в эту ночь Энрике попытался захватить худерию{10} (еврейский квартал) города. Безусловно, эта попытка была частью его плана захвата столицы Кастилии, так как не было возможности удерживать Толедо без контроля над окруженным стенами еврейским кварталом. Энрике жаждал закончить с этим как можно быстрее.
Он знал,
