с этим не вспомнить кое-что из моей собственной жизни – например, мужчин, с которыми мне доводилось танцевать (в который раз напоминаю: я провела двадцать лет в браке, а после него в течение десяти лет тоже не вела монашеский образ жизни). Я осознала, что если не могу отказаться от неудачных отношений, то о дальнейшем самосовершенствовании речь в принципе идти не может.
Если я откровенно раскрываю кому-то объятия – я счастлива. Представьте себе мою жизнь: вначале – никому не известная студенточка; потом эта студенточка вступила в брак; затем была вынуждена заняться профессиональной карьерой, потому что ей не давали покоя бесконечные вопросы мужа, отчего-де она бесплодна; после этого, наконец, роль жены и матери, воспитание четверых детей, родившихся в течение шести лет; в итоге – мать-одиночка в окружении детсадовцев и подростков. А скоро мое одиночество будут скрашивать только дети, которых я подняла… Хоть бы у них были внуки.
Быть счастливым – значит любить всегда, в любом возрасте и социальном положении, пытаться понять все, на что ты способен, жить, несмотря на то, что все мы не вечны.
Так почему бы не начать менять свою жизнь и стать на голову выше самого себя? Чем сильнее мы привыкаем к переменам, тем адаптивнее становимся; чем больше шишек мы получаем от жизни, тем острее наслаждаемся ею.
Я настолько развила свою адаптивность, осваивая новые горизонты, что иногда теперь опасаюсь: а вдруг я слишком терпима к происходящим переменам? Ведь меня уже почти ничто не удивляет. Фраза «правда гораздо причудливее вымысла» стала для меня мантрой, когда я вырабатывала свое новое мировоззрение.
Но всякий раз, когда я чувствую, что уже совершенно приспособилась к современной действительности, я напоминаю себе: это всего лишь небольшая часть пути, впереди меня ждет еще множество перемен и потрясений, которые мне не под силу ни угадать, ни контролировать. В жизни невозможно предсказать ничего, кроме перемен!
Моя карьера кардинально менялась множество раз. Я перестраивала свою жизнь снова и снова. И «период полураспада», привыкания к новшествам с каждым разом становится короче: появляются все более мощные компьютеры и программные средства, благодаря которым за каких-то пятнадцать лет мы полностью перешли на цифровые технологии. И мы интегрируемся в этот постоянно нарастающий ритм.
Мои дети прошли младенчество, были малышами, подростками, теперь они совсем взрослые. Родителю непозволительно привязываться к конкретной фазе развития ребенка, ведь его становление как личности по мере взросления не прекращается.
Но именно этим процессом взросления и следует наслаждаться родителю. В конце концов, перемены неизбежны.
Люди, обладающие гибким мышлением, – счастливцы!
Избегать перемен, сопротивляться очевидному, вместо того чтобы держать нос по ветру, – значит остановиться в развитии.
Стивен Прессфилд в своей книге (которая сейчас уже считается классикой)«Война за креатив» говорит: «Сопротивление невозможно увидеть, коснуться, услышать или унюхать. Но его можно почувствовать иным образом. Мы ощущаем его как энергетическое поле, которое излучает некто, обладающий соответствующим потенциалом. Эта сила отталкивает людей друг от друга. Эта сила заведомо негативна. Ее цель – разделить нас, отвлечь от важных дел и мыслей, помешать нам заниматься по-настоящему нужным делом».
Тем самым Прессфилд утверждает, что сопротивление заложено практически во всем: диете или режиме дня; медитативных практиках; образовании; горячей приверженности к тому или иному направлению литературы, живописи, музыки, кино, танцев и так далее; проявлении политического, морального или этического мужества, в том числе решении изменить свои привычки и поведение. Человек склонен сопротивляться даже приверженности к близким: правда, в таких случаях мы принципиально придерживаемся общественной морали, хотя и стремимся помогать другим.
Другими словами, Прессфилд хочет объяснить следующее: «Человек сопротивляется всему, что не предполагает немедленного удовлетворения долгосрочных целей – личностного роста, здоровья, духовной гармонии».
Став матерью, я обнаружила, что сопротивление своему ребенку – не важно, какого он возраста – может иметь весьма неприятные последствия и стать настоящим демотиватором, диктующим ребенку, что стоит и чего не стоит делать. Я была безумно ответственной мамашей, и мое сопротивление, бесполезное само по себе, еще и нанесло вред отношениям с детьми.
Я не предлагаю вам полностью отпустить вожжи и позволить ребенку делать что угодно или, наоборот, вечно противостоять ему в решениях. У всех нас свои недостатки, и я не исключение. Тем не менее мне часто приходилось становиться для своих детей оппозиционером, пусть даже во второстепенных вопросах, которые вряд ли окажут влияние на здоровье или будущую карьеру подрастающего человека, и знаете что? Сопротивление только обострило наши отношения.
Поэтому, как и во время применения практики «Обработка/Переосмысление/Высвобождение», когда мои дети начинают вести себя неподобающим на мой взгляд образом, я стараюсь поставить себя на их место. К примеру, Теннисон неожиданно решил отказаться от внеклассных занятий, чтобы иметь побольше личного времени. Я не пришла в восторг от такого решения и произнесла пламенную речь по поводу того, как важно в юности научиться решать проблемы, извлекать полезные уроки и всякое такое. Но в итоге я отступила: сын был уже достаточно взрослым, чтобы принимать в жизни самостоятельные решения. Я никогда не пренебрегаю возможностью дать им совет, поскольку знаю, что хотя дети во время моих нравоучений в основном лишь закатывают глаза и всем своим видом пытаются выразить свое пренебрежение, но тем не менее очень внимательно прислушиваются к моим словам. Они желают моего одобрения, хотят приблизиться к уровню тех стандартов, к которым я пытаюсь их подвести, – и, как показывает практика, со временем все сказанное мной служит им на пользу.
Другой пример – недавняя поездка Эммы в Грецию, которой я уже слегка касалась ранее. Не так давно я дала ей 5000 долларов на дополнительное обучение – она сказала мне, что это повысит ее шансы на трудоустройство.
Неожиданно она решила, что летом отправится на месяц в Грецию со своим другом. Это было уже четвертое лето подряд, когда она колесила по свету, хотя я считала (по словам ее отца), что она должна работать все лето. Жертвы были в данном случае с обеих сторон. Я была убеждена, что приключения могут подождать до окончания учебы; она была сторонницей дискреционного дохода[45].
Эмма неоднократно рассказывала мне о том, какой разработала план, чтобы максимально удешевить свою поездку, и я решила согласиться, после того как высказала свою точку зрения: иначе это повредило бы нашим отношениям. Несколько месяцев, вплоть до самого ее отъезда, я держала язык за зубами. Я каждый день наслаждалась получаемыми от нее письмами: в них она рассказывала о людях, с которыми встречалась, присылала фотографии и делилась впечатлениями. Так что в конце концов пришлось
