мне четвертый холст.
Я слегка опустил, лежащую на моих плечах биту на уровень ключицы и нанес холсту сокрушительный удар. Получилось ударить так смачно, что он хрустнул напополам.
– Ого!– вскрикнул я от неожиданности- Давай еще!
За этим ударом последовало еще пара удачных, а затем Она неожиданно залезла внутрь сумки, достала баллончик с краской и бросила в меня так, что я не успел отреагировать. Удар пришелся на правую щеку. Было скорее обидно, нежели больно.
– Ой!– без тени иронии и насмешки удивилась Она- Был шанс того, что ты отобьешь, но в этот раз сила искусства оказалась не на твоей стороне. Прости!
– В меня прилетало и не такое. В следующий раз в глаз не целься, пожалуйста- очень сдержанно ответил я.
– Ладно. В качестве извинений тогда есть вот такая штука- с этими словами Она достала из- под сцены флуоресцентную лампу- я сейчас намажу большой холст клеем. Встану недалеко. Высоко подкину лампу, а ты попробуй попасть, пока я спрячусь за холстом. Только бей не сильно и навесом, чтобы в меня не попало. Посмотрим, на чьей стороне сегодня искусство. Не получится так не получится.
– Я попробую, но идея звучит невероятно дико и чувствую, что все запорется моими действиями. Может тебе попробовать?
– Нет. Картина и будет ценна этими стараниями. Представляешь, у тебя в коллекции будет картина, которая могла создаться только с двадцати трех процентным запятая семь в периоде шансом? Будет весело! У меня еще две лампы есть!
Я тренировал удар, пока Она намазывала клей на холст. Все это мне казалось хоть и невероятно весёлой, но дикостью. Не занимался подобным еще с восьмого класса. С тех времен я стал не то, чтобы серьезным, но очень скучным и о таком виде досуга позабыл давно, с приходом в мою жизнь компьютера. Все- таки, если заниматься таким, то в глазах общества ты будешь законченным шалопаем, а если заниматься чем- то веселым в компьютерных играх, то можно всё очень грамотно прикрыть фатой якобы серьезной занятости.
– Давно не занимался подобным- макнув деревянную биту в краску сказал я.
– Каким? – спросила она
– Ну. Таким несерьезным.
– А это несерьезно?
– Ну. Мой дядя и математичка из первой школы сказали бы, что да- несерьезно.
– А они занимаются чем- то серьезным?
– Ну типа. Математичка серьезно занята нанесением серьезных травм детям!
– Ха- ха- ха- ха- рассмеялась Она- Серьезность- человеческий удел, а люди- это всегда скучно.
– А кем нужно тогда быть?
– Нужно быть интересным, а кем- это уже дело другое. Например, квантовая физика может объяснить все происходящее на свете, но это тебе даст очередной пунктик в списке очевидных правд современного человека. Вот тебе правда: человек состоит из костей и мяса, но когда тебе скажут- «Загляни в свое сердце», ты не задумаешься о том, как бы поступила вечно- сокращающееся мышцы внутри себя. Правда- это, конечно, очень хорошо, но нужно искать истину. А теперь, давай бей по лампе. Высечем немного искры счастья из кремня.
Я не успел ударить по лампе в воздухе, она приземлилась вертикально прямо на краюшке сцены. Она, закрывшись холстом, ничего не видела. Вот это действительно удача! Прямо в прыжке сокрушительный выверенный удар разбил старую лампу на тысяч осколков. В каждом по- своему отражалось закатное солнце, рождая миллионы вариаций мимолетных зазеркальных картин. Что- то даже умудрилось закрепиться на холсте.
– А большего нам и не надо! – подвела итог Она, глядя на холст – я поработаю над этим, подкрашу и покажу её через денек другой. Уже солнце садится. Пойдем к Богдану Алексеевичу. Спасибо тебе. Было правда весело.
– И мне. Нужно будет обязательно повторить, когда рука в норму придет. Чур подкидывать я буду. Давай помогу с холстом.
Обратно мы уже шли пешком.
– Давно маме звонил? – спросила неожиданно Она.
– Давно. Предлагаешь зайти на почту?
– Можно. А что ты ей скажешь? Ты здесь уже давно, а она за тебя совсем не беспокоится?
– Наверное, беспокоится, просто… Даже не знаю, что ответить. Я же, вроде как, на практике.
– Может, она чувствует, что родила на свет персонажа- скитальца и лишь продолжает играть свою роль?
– Что?
– Ничего. Это я о своем.– ответила Она.– Ты стал описывать больше деталей в своем дневнике?
– Не то, чтобы слишком. Если честно, то мне это дается довольно трудно, потому что я как- то все больше цельно воспринимаю. Но буду дальше стараться.
– Можно будет как- нибудь почитать?
– Не знаю. Наверное, да. Когда всё закончится, и мне можно будет уехать, то могу оставить дневник тебе.
– Нет. Мне будет достаточно пары глав. Кстати, раз Лёника больше нет. Какой он был? Как бы ты его описал?
– Не знаю. Приятный парень, всегда такой веселый, кроме последнего дня. Тогда он был какой- то сам не свой, говорил как- то по- взрослому.
– И всё?
– Наверное.
Это был самый настоящий квантово- неопределеннный Том Сойер, и я горд тем, что повстречал его. Мы были знакомы всего неделю, но почти всё в нем выдавало человека, которого не волнуют принятые общественностью колкие мелочи, вроде того, что ты не можешь нормально на равных общаться с человеком, который старше тебя. Его искренние блестящие карие глаза видели во мне товарища. Вчера не только деревня потеряла своего жителя, но и я потерял младшего брата, которого у меня никогда не было. Во время рыбалки я спросил его- «Как думаешь, через тридцать лет ты еще будешь рыбачить и выпускать рыбу обратно?». Он ответил- «Не знаю. Думаю, что все будет, как сейчас. Буду делать, что хочу и буду кем захочу. Сейчас хочу быть рыбаком. Потом сделаю вечернюю зарядку и в червячков пойду на приставке играть. А ты кем хочешь быть?». И я ответил- «Не знаю». Даже сейчас я не знаю. Наверное, тем, кому никогда не пригодится то, чему нас учили большую часть первого курса. Безопасность жизнедеятельности, экономика, социология- это всё перегружает меня. В детстве, когда я читал мифы Древней Греции, то часто завидовал некоторым малоизвестным персонажам. Они приходили на страницы книги, проживали свои маленькие веселые приключения и умирали через шестьдесят лет под грудой старого корабля, который упал на них, пока они загорали на пляже. Может это моя мечта? Умереть под грудой корабля, на котором я когда- то плавал уйму лет назад, прожив наполненную и осмысленную жизнь, которая несёт за собой хоть какую- то мораль? Возможно. Нужно ещё подумать.Пусть Солнце утонет в море где- то там за домами. Я непременно вскоре проснусь.
Здание почты в
