что? – Бернардет больше не скрывала своего лица – она смотрела с ненавистью.
– Ты считаешь, что новое платье раз в месяц спасет твою репутацию? – спокойно спросила её я.
– Это не твое дело. Ты как была никем, так и останешься никем, – шипела сестра.
– Когда я поехала сюда, я думала, что ты извинишься передо мной за свое отношение, и мы попробуем все исправить, но ты просто хочешь платья. Бернардет, я не боюсь твоих угроз, потому что мои платья носит королева. Представляешь? Те вещи, что я касаюсь руками, потом носит королева, и ей нравится. Ты думаешь, кто-то будет слушать неизвестную мадам… как там тебя? – я встала и направилась к двери.
Пыли я пустила, независимость показала, теперь нужно красиво уйти и думать, думать и думать. Я должна предусмотреть все варианты её действий и продумать как их обесточить.
Дорогу до мастерской я просто не заметила. В голове крутились варианты развития событий с такой скоростью, что, когда дверца открылась и мне подали руку, я представляла, как моя мастерская стала местом, куда «обращаться не советуют». Я заглянула в нашу кухню и попросила девушек сварить мне кофе и подать в кабинет.
Следом за мной вошел Пьер, и снова, как и утром, кашлянул, давая понять, что у него ко мне дело.
– Что еще случилось?
– Вы все же поехали к сестре?
– Ты следишь за мной?
– Нет, у вас это написано на лице такими крупными буквами, что прочесть можно даже, не зная букв, – ответил он.
– Да, не стану скрывать. Мне нужно было узнать, что ей от меня нужно?
– И что же? Неужели она просто поплакалась на вашем плече?
– Нет, Пьер, не только. Ты прав. Но сейчас я хочу статься одна – мне нужно подумать.
– Я знаю таких людей, мадемуазель, и знаю, как вы открыты перед ними, как вас легко ранить. Расскажите мне все, прошу, иначе, может быть поздно…
Девушка принесла кофе, посмотрела на меня внимательно, спросила – все ли у меня хорошо, и нужно ли что-то еще. Да, он прав – у меня на лице не спрячешь ни одну эмоцию.
Как только она вышла, я рассказала Пьеру все. Он сидел напротив в кресле и спокойно мотал головой, словно уже знал все, что я рассказываю, и просто утвердительно кивал.
– Не делайте ничего, не ездите никуда и говорите все, что придет вам в голову, а я скоро вернусь. Не уходите из мастерской до моего возвращения, – быстро сказал он и вышел.
Легче мне не стало, но от понимания, что я могу делиться своими проблемами, что у меня есть таки друзья, было теплее. Моя чертова доверчивость, мое желание верить людям, надеяться на то, что со временем их можно изменить снова подвели меня.
Стать черствой я не смогла бы, но умнее и предусмотрительней – пора бы уже.
Если эти змеи ограничатся тем, что и обещали – рассказом о моем прошлом, беды не будет. Было бы прекрасно, если они не способны на большее, но мне, как шахматисту приходилось думать наперед.
Уже перед закатом в кабинет постучался Пьер. Он стоял на пороге вместе с Патриком. Я попросила принести нам чай, и отпустила девушку, что помогала мне с разработкой выкройки, и как только чай наполнил кабинет запахом смородиновых листьев, я закрыла дверь и села перед мужчинами.
– Мадемуазель, мы решили сделать вот что, – начал Пьер сразу. – Патрик нанял пятерых знакомых ему солдат. Они по очереди будут следить за домом мадам Бернардет и за ней лично. Вся их почта будет проверятся.
– Ничего себе! А это законно? – удивленно спросила я.
– Нет, но они ни за что не узнают кто это делает, и кто их нанял. Это очень верные люди, и ни за что не откроются.
– Им же нужно заплатить, Патрик. Говори сколько нужно.
– Это я беру на себя – они должны мне, а я должен вам. Ваше доверие и честное имя мне важны больше денег и связей. Мы выведем их на чистую воду, – полушепотом ответил мне Патрик.
– Чем нам поможет слежка? – продолжила я задавать вопросы.
– Мы будем наперед знать их планы. А в общем, напугать их, заставить держать язык за зубами – не так уж и сложно, но сначала надо оценить насколько они умны, – ответил подкованный в этих вопросах мой начальник охраны. Эх, не зря я выбрала его – просто то, что доктор прописал. Вот так и получается, что некоторые люди становятся необходимыми – как воздух.
– Спасибо вам, только прошу, держите меня в курсе дел, потому что может пострадать, не только моя репутация, но и репутация людей, что доверились мне, помогали мне и…
– Мы все это понимаем, мадемуазель, не переживайте. Эти люди – ваша сестра и её муж – птицы не столь высокого полета, как им кажется, и найти на них управу не составит труда, перебил меня Патрик, давая понять, что в этой теме его людям нет равных. И мне это очень нравилось, ведь профессионализм – редкая штука, тем более в этом времени.
– И Патрик теперь лично будет провожать вас о дома, а на улице будет оставаться наш человек. Пока мы не поймем, что у них в головах, это необходимо, – продолжил Пьер.
– Хорошо, я согласна, у меня нет сил спорить с вами, но прошу вас, информируйте меня о ваших планах, и… не делайте ничего плохого моей сестре, хоть она и не самый добрый человек, она моя сестра. Я мечтаю уладить это мирно.
– Обязательно, так и будет, – ответил Патрик и подал мне руку – он теперь будет ездить о дома со мной, а там, возле ворот он оставит своего человека, ведь у меня еще нет полного набора слуг – только личная служанка, повариха и пожилой мажордом, которого я взяла больше из-за его знаний в ведении хозяйства и из жалости – никто не хотел брать его к себе по причине дряхлости.
Дома меня ждала ванна, полная горячей воды, чистая постель и заботливые руки Мишель, помогавшей раздеться и помыть голову.
Ужинать было уже поздно, и я решила отказаться от него.
Лицо Бернардет стояло перед глазами. Эта человеческая сущность, скорее всего, неисправима или даже неизлечима. Поэтому, стоит дать понять
