по дому!
Ничуть не воодушевившись этой новостью, я апатично промолчала, а она прикоснулась к моему лбу тыльной стороной руки. Поняла, что температуры нет, и беспомощно вздохнула.
– Олега недавно привезли, – вдруг отстраненно сказала кухарка, теребя свой фартук на коленях. Я сосредоточила на ней взгляд – единственное, к чему я не могла оставаться безучастной, это новость о нем. – Говорят, он бодренький, но какое-то время ему придется соблюдать постельный режим. Вот… Я для него самую лучшую комнату подготовила и любимый суп сварила, а… заходить боюсь. Ему ведь сейчас покой нужен! Не хочу глаза мозолить, заставлять лишний раз нервничать… Как думаешь, я правильно поступаю?
Она с надеждой посмотрела на меня, но мои глаза снова равнодушно увело во мрак комнаты. Я должна была сказать, что Мира зря трусит. Что Олег как раз гораздо быстрее поправится, если она будет ухаживать за ним лично! Однако сейчас мне претило даже подобие разговора.
– Он что-то наговорил тебе, да? Что-то плохое?.. – вдруг попыталась выведать кухарка почти шепотом. Жгучие ассоциации тут же вонзились в сердце острыми когтями, и горло начало стягивать комом. – Поговори с Вадимом, – неожиданно посоветовала Мира серьезным тоном. – Я… может, плохо знаю ситуацию, но мне почему-то кажется, только он в силах тебе помочь! Если ты попросишь его об этом… Я уверена, он не откажет!
Я резко зажмурилась, будто мне стало больно, и тесно обняла себя руками.
– Эльза?..
– Мира, пожалуйста!.. – отозвалась я хриплым, сдавленным голосом. – Я хочу побыть одна… Пожалуйста!
На ее лице застыло растерянное выражение, но я жестоко отнеслась к чувствам доброй девушки и со стоном отвернулась к стене.
Мне никто не поможет. Никто не вытащит из беды, в которую я влезла. Я думала, что все еще управляю своей судьбой, но нет. Я в западне! И он четко дал понять это перед тем, как оставил меня в комнате… А Мира просто по незнанию ковырнула рану, которая ныла и ныла.
– Извини… – услышала я еле слышное. – Отдыхай. Я… потом, наверное, зайду.
Очень скоро дверь за моей гостьей тихо закрылась, и грудь содрогнулась от подступающего плача. Так умирали наивные надежды, которые кухарка попыталась поселить во мне. Я давила и уничтожала их беспощадно. Не позволяла даже зачаткам прорасти, чтобы потом… не было так больно.
* * *
Дверь в комнату вновь распахнулась, когда я уже пребывала в глубоком тревожном сне. В этот раз никто не заботился о моем покое – громкие шаги и хладнокровно включенный свет выдернули меня в реальность, от которой я с таким трудом убежала.
Нехотя приподнявшись, я разглядела надвигающуюся к кровати высокую темную фигуру, и сердце пропустило удар.
– Вставай, – раздался низкий непреклонный голос Вадима.
Одновременно с этим на мои ноги приземлилось что-то мягкое и увесистое. Наконец привыкнув к свету, я спросонья поняла, что это теплое женское пальто из коричневой замши, и нервы будто кипятком ошпарило.
Мой растерянный взгляд резко впился в бандита, который сдержанно велел:
– Одень это.
– Зачем?.. – спросила я с налетом опасения.
– Прокатимся кое-куда.
Напряженно наблюдая за моим ступором, Астахов в какой-то момент шумно втянул носом воздух и вдруг обхватил мое запястье.
– Да не бойся ты, – глухо рыкнул он, заставив меня подняться с кровати.
Носком ботинка бандит ловко придвинул к моим ногам чешки, а как только я их надела, всучил мне в руки пальто. Оно оказалось мне подозрительно точно по размеру и достаточно длинным, чтобы прикрыть ноги от холода. Неужели специально для меня купили?
Неуверенно следуя за хозяином дома, я от самой комнаты взволнованно буравила его спину взглядом. Тело не отпускал мандраж. Да, он сказал не бояться, и я доверилась его словам, но совершенно не представляла, чего ждать. Куда это мы с ним прокатимся? И интуиция твердила только одно: неспроста эта поездка…
Когда бандит пропустил меня к распахнутой парадной двери, и в лицо ударила ласковая волна ночного свежего воздуха, я вдруг осознала, насколько стала дикой. Насколько привыкла находиться запертой в стенах дома Астахова под постоянным наблюдением, что просто выйти на улицу казалось чем-то необычным! Особенным событием, которое мне могут снисходительно позволить.
Уже заведенный крутой глянцевый кроссовер черного цвета стоял прямо у крыльца, где дежурил вполне бодрый, несмотря на глубокую ночь, суровый охранник. Вадим подвел меня к двери пассажирского сиденья спереди и терпеливо дождался, пока я заберусь в салон. Затем он быстро обошел автомобиль, сел за руль, и большие колеса БМВ зашуршали по ровному асфальту в направлении ворот.
– Куда мы едем, Вадим?.. – спросила я, не скрывая настороженного тона, когда автомобиль выехал на городскую трассу.
Не сразу оторвав сосредоточенный взгляд от лобового стекла, Вадим посмотрел на меня, но ничего не ответил. Вернул внимание на дорогу и плавно увеличил громкость на магнитоле, подсвеченной синим неоном.
Завораживающий звук медленной песни Мияги затопил салон. Нервно сминая холодные пальцы, я напряженно уставилась в окно, чувствуя, как проходят через меня вибрации басов и бита. Мимо проносились разноцветные огни ночного города, то плавно, то резко, и с каждым новым поворотом меня как будто убаюкивало.
Я не заметила, как начала расслабляться. Вадим прибавил еще громкости, и меня буквально запьянило от музыки. От гипнотического мужского речитатива, от ритма набирающего оборота, от мелодии, пронзающей самую душу.
Моя голова откинулась на сиденье, но нет, я не хотела спать и не пребывала в сетях морока. Я просто… позволила себе остановиться в моменте. Абстрагироваться, слушать Мияги, ощущать плавное движение БМВ, которая порой сильно разгонялась на пустых дорогах, что меня совсем не пугало. Я любила скорость. Я наслаждалась этим свободным ощущением и даже испытывала маленький оргазм, когда мотор начинал реветь, а тело охватывала невесомость.
Вадим колесил по городу не меньше часа. Затем выбрал какое-то определенное направление, и скоро мы начали подниматься по извилистым дорогам к сопкам. Он выбрал ту, которая выходила прямо к морю. На огороженной каменной площадке, освещенной фонарями, не было ни одной машины, и БМВ остановилась у самого забора. За ним начинался обрыв, а затем бескрайняя гладь моря, в которой отражался свет полумесяца.
Мы молчали и слушали музыку. Долго. Вадим убавил звук, но вряд ли уловил, как в какой-то момент с моих губ начало срываться неровное дыхание.
– Отпусти меня, – вдруг произнесла я, и в моем голосе было столько отчаяния, что до безумия стало жаль себя. – Пожалуйста, Вадим!..
Он продолжал задумчиво смотреть на темный горизонт, игнорируя мой взгляд, словно не услышал ничего. Губы задрожали. Слезы, медленно застилавшие мои глаза, сорвались с ресниц крупными каплями, и я резко отвернулась к окну.
Дурное предчувствие, тяжестью осевшее в груди, ударной волной охватило тело. Решение принято. Вадим не может ответить самому себе, зачем держит меня, и не в силах противостоять отцу, поэтому очень скоро моя судьба перейдет в поганые руки Астахова-старшего.
Вот почему Вадим устроил эту поездку… Чтобы подготовить меня. Чтобы сказать об этом.
– Иди, – внезапно услышала я.
Оторопело оглянувшись, я сначала не поверила, растерялась. Лишь когда в салоне раздался громкий щелчок, оповещающий о том, что двери разблокированы, сердце ухнуло в пятки.
Запечатлев пристальным взглядом профиль Вадима, я взялась за ручку и, как только она поддалась, без промедления выскочила из салона. Недоверчиво посматривая на джип, неловко попятилась от него, затем круто развернулась и со всех ног побежала вдоль ограждения. Побежала с уверенностью глядя вперед, не жалея сил, не жалея легких, которые мгновенно ошпарило холодом, как будто он мог внезапно передумать, и за мной вот-вот начнется погоня!
Деревья вдалеке, которые я взяла за ориентир, плясали верх-вниз от скорости. Я точно знала, что где-то там начиналась каменная лестница – спуск с видовой. Уже четко представляла, как сбегу по ней, как укроюсь за холмом, и меня уже будет не найти!
Ощущение свободы будоражило кровь, вскружило голову. Он отпустил меня. Просто взял и отпустил! Я победила. Победила,
