– Выходит, ГДК создают подъемную силу, а винтовые двигатели только работают толкателями или тоже помогают с набором высоты?
– Ну, вовсе избежать эффекта создания подъемной силы за счет набегания воздуха на планер корабля и тем более крыла консолей на скорости в шестьсот километров в час, конечно, невозможно.
То, что предельные скорости воздушных кораблей ограничиваются шестьюстами – шестьюстами пятьюдесятью километрами в час, Марта не удивило. Очевидно, местные еще не додумались до турбовинтовых двигателей и соосных винтов переменного шага, работающих в противоположных направлениях – по часовой и против часовой стрелки. И тут определенно крылся задел на развитие, которым мог воспользоваться Март. Он двигателистом никогда не был, но, безусловно, понимал саму схему и мог ее системно изложить и, вероятно, даже запатентовать, став первооткрывателем.
– А где эти двигатели делают?
– И гравитационные и винтовые производят на заводах концерна Колычевых. Да и наш корабль на их верфях собран. Чего уж там говорить, почитай, все технологическое оборудование фрегата делается на колычевских предприятиях. Это, парень, силища! Они и артиллерию, и башни вырабатывают.
– Прям монополист российский.
– Бери шире – мировой! Прежде они и вовсе одни на весь свет белый гравитационники делали, теперь-то уже иначе, но лидерство они крепко держат до сих пор!
Вскоре их разговор привлек внимание подчиненных Карелина – техников, обслуживающих основные и вспомогательные механизмы летающего корабля. Один из них – крепкий светловолосый парень с пытливым взглядом зеленовато-серых глаз и нашивками сверхсрочника на рукаве, улучив минутку, спросил у Марта:
– Я смотрю, ты хлопец головастый. К технике склонность имеешь.
– Есть такое. Нравится с железом возиться и руки вроде откуда надо растут.
– Смотри, у меня тут гироскоп[38] забарахлил, знаешь, что это такое?
– Это трехстепенной роторный?
– Верно, да не совсем. Это авиационный гироуказатель курса или гирополукомпас. Что в нем может сломаться, представляешь?
– Всего скорее шарикоподшипники, так-то вещь дубовая и надежная, как молоток.
– Ну, давай, бери отвертку.
Март легко откликнулся на подначку и, быстро разобравшись, привел аппарат в порядок. За этим наблюдали уже все свободные от вахты борттехники. Ким, гордый до невозможности, стоял рядом и внимательно наблюдал за ловкими действиями друга. И молчаливо недоумевал: «Вот откуда он все это умеет и знает? Неужели сила настолько могущественна, чтобы наделять так щедро?»
– Сделано. Теперь работает, хотя надо, конечно, протестировать толком.
– Это да, только времени нет. Мы, считай, уже в Пхеньяне, вон как уши закладывает, значит, идем на посадку. Ну ты, парень, удивил! Сколько ж тебе лет?
– Шестнадцать.
– Силен! – покачал головой техник. – Ты вот что, если что, приходи в трактир «Вегигун» – мы там часто бываем, спросишь у бармена Тимофея Лозового – это, стало быть, я и есть. Ну, до встречи, Мартемьян Вахрамеев!
Перезнакомившись со всеми технарями, друзья вместе с остальными пассажирами сошли на землю. Вокруг царили мир и тишина. Ясное солнце светило посреди редких облаков, стрекотали кузнечики, порхали бабочки и стрекозы. И уже почти не верилось, что где-то рядом идет война.
Едва успевший приземлиться «Варяг» встречали кареты «скорой помощи», военное начальство и жандармы. С первыми было все просто. Погрузив на носилки тяжелораненых и прихватив тех, кто мог передвигаться самостоятельно, они покинули летное поле.
Представители командования тоже управились быстро. Получив доклад командира фрегата, бегло осмотрели эвакуированных из Сокчо военных и зенитные орудия. Отдали распоряжение все сберечь и ничего не потерять. После чего с чувством исполненного долга удалились. Несколько дольше задержались трофейщики, один из которых обратил внимание на все еще сжимавшего винтовку Кима.
– Эй, парнишка, давай сюда винтарь! – безапелляционно потребовал средних лет рябоватый боец в изрядно заношенной гимнастерке.
– С чего это вдруг? – взъерошился Витька, успевший прикипеть к «арисаке» сердцем.
– С того, – с чувством превосходства поведал солдат, – что таким сопливым, да еще и узкоглазым не положено с оружием шастать!
– Она моя, – непреклонно ответил ему подросток. – Я ее у японцев в бою взял!
– Хорош заливать-то, Аника-воин! Не то как надеру уши, будешь знать!
– Оставь парнишку в покое! – веско сказал незаметно подошедший к ним Волков. – Что в бою взято, то свято!
– Да в каком еще бою, – отмахнулся было трофейщик, но наткнулся на суровый взгляд фельдфебеля.
– Тебе, крыса тыловая, никак зубы жать стали?! – с вызовом в голосе поинтересовался старый служака. – Коли так, то я враз могу поспособствовать твоему горю!
– Никак нет, господин фельдфебель! – вытянулся тот.
– Тогда гуляй отседова!
– Есть!
– Спасибо вам, – искренно поблагодарил своего заступника Ким.
– Не за что, – усмехнулся Волков. – Я, вообще, попрощаться подошел.
– А вы куда сейчас? – спросил Март.
– Известно куда. В казарму здешнюю, а там в запасной зенитный полк или на переформирование. Была бы шея, а хомут сыщут! Так что, прощевайте, ребятки, и не поминайте лихом. Даст Бог, свидимся.
– Обязательно увидимся, – почти хором пообещали ему мальчишки и по очереди пожали твердую, как будто деревянную, солдатскую ладонь.
К несчастью, на этом их проблемы только начались.
– Ну вот мы и снова встретились, – улыбнулся им как старым знакомым тот самый ротмистр, что прилетал на маяк. – Здравствуйте, господа.
– И вам не хворать, – тяжело вздохнул Март, чуйка которого просто заверещала о грядущих неприятностях.
– Я слышал, вы отличились в бою?
– Не, мы так, мимо проходили.
– Господи боже, да вы еще и скромный! Просто какой-то кладезь положительных качеств…
– Господин ротмистр, у вас к нам какое-то дело? – хмуро спросил Вахрамеев.
– Да не то чтобы. Просто выясняем все обстоятельства случившегося и вдруг видим, что двое хорошо знакомых нам подростков снова оказались в центре событий. А вы что-то имеете против?
