крупицы выносливости и пошатнулся. Он тяжело дышал, а ноги и руки, стали неподъемными.
— Я сделал это!
— Поздравляю. Ты отлично освоил технику Пути. Это было даже лучше, чем я предполагал.
Голос Чистовода был по-прежнему размеренным и спокойным. Но всего на мгновение его брови выдали удивление князя.
Он посмотрел под ноги.
«Этот юноша… заставил меня отступить на шаг назад. Ха, либо я уже слишком стар и обмяк, либо ты действительно достиг его уровня в плане техники».
Ивор прислонился к стене. Требовалось время, чтобы восстановить сбитое дыхание.
Чистовод смотрел на ледяного практика, но взгляд этот был наполнен небывалой печалью. Чувство ностальгии коснулось его сердца.
— Как я и обещал. Если ты достанешь меня, я расскажу тебе свою историю, но учти, юноша, ее не стоит знать кому не следует. Когда-то я проводил такой же тренировочный бой с практиком, открывшим в себе Путь Велеса. Его звали Пересвет.
Чистовод замолчал на несколько вдохов. Внутри мужчины что-то перевернулось, а голос впервые за долгие годы слегка задрожал.
— И он был моим единственным сыном.
* * *
— Я сделал тебя!
— Побольше уважения к князю всех Северян!
Запыхавшийся юноша шестнадцати лет стоял, опершись двумя руками на стену. Он сплюнул густую слюну и вытер мокрый лоб.
— О Великий Князь, при всем уважении, я вас сделал!
Чистовод усмехнулся и потрепал юношу по черным волосам.
— Не зазнавайся. Ты лишь заставил отступить меня на один шаг.
— Но таково было правило! Я должен был заставить тебя отступить, и я это сделал!
— В реальном бою этого будет мало, и ты это знаешь.
Лицо Пересвета сделалось серьезным. Его чистые голубые глаза блеснули живостью и пониманием.
— Да, отец. Я буду тренироваться усерднее.
Усерднее. Разве можно тренироваться усерднее, когда ты избранный гений всего молодого поколения. Уже в шестнадцать лет достичь седьмого Аркона — это поистине невероятный результат.
Отношения Пересвета и Чистовода можно было назвать эталоном отца и сына. Обычно дети высокоуровневых практиков росли в тяжелых условиях и каждодневных тренировках, так было и у Пересвета, за одним важным исключением. Чистовод концентрировал внимание не столько на результате, сколько на поддержке сына.
— Отец, сегодня вечером будет бал. Я помню, что на торжественной части обязательно мое присутствие, но могу ли я посетить его не один?
— О-о, кажется кто-то нашел себе женщину. И кто же она, позволь узнать.
— Из семьи Зимницких. Она, как и я, имеет атрибут льда и является очень талантливым практиком.
— Значит позарился на одну из Ледяных Сестер. Дай угадаю, Ольга? У нее такой же скверный нрав, какой был и у твоей матери. Не думал, что у нас схожие вкусы на женщин, ха-ха! А как же та девочка из Моравских, кажется она была неравнодушна к тебе в прошлый визит.
Пересвет не испытывал ни толики смущения. Для него отец был еще и лучшим другом.
— Да, Ольга. И ее характер действительно очень тяжелый, но мне нравится. А по поводу Велены, все не так, мы просто хорошие приятели.
— Что ж, своди Ольгу к придворной портнихе, пусть она сошьет ей платье под стиль твоего парадного кафтана. Вы должны выглядеть безупречно. Сегодня нас посетит Сталерук, а ты знаешь, как важна эта показуха между князьями, будь она хоть трижды неладна.
Юноша кивнул, покинув зал тренировок.
Тот вечер был одним из многих вечеров в Зимницах. Не слишком холодный, со светлым небесным полотном, где лунный диск ярко освещал заснеженные земли, а звезды, словно маленькие льдинки, застыли наверху. Но именно он стал особенным, когда родилось нечто большее, чем просто близость двух людей.
Пересвет шел по расчищенной дороге мимо высоких деревянных домов. Каждый из них выглядел богатым и величественным, ведь в них жили семьи высших сословий, которые ведут свой род от самых первых людей после потерянной эры.
Миновав две улицы, он подошел к одному из таких домов, где, переминаясь с ноги на ногу и выдыхая маленькими клубами пар стояла шестнадцатилетняя девушка. Ее розовые от холода щеки придавали ей еще более милый вид, хотя, казалось бы, куда еще милее. Черты ее лица хоть и имели некую строгость, но вместе с тем и притягивали взгляд. Из-под теплого платка выглядывали волосы платинового цвета.
— Пересвет! Ты опоздал! Ты разочаровываешь женщину, которая едва стала твоей!
— О, простите меня, ваше ледяное великолепие. Этот покорный раб вашего сердца столкнулся с некими трудностями, отчего и опоздал на целых двенадцать вдохов.
Юноша улыбнулся, несмотря на холодный тон девушки, а она улыбнулась ему в ответ.
— Так уж и быть, на этот раз прощаю, но в следующий тебе придется искупить… А?! Что ты?!
Пересвет внезапно сделал шаг вперед и, опустив теплый шарф девушки коснулся теплыми губами ее губ, не дав закончить фразу. Щеки девушки покраснели еще сильнее, чем от уличного мороза. Она стояла в ступоре, а сердце ее трепетало, словно дикая лошадь.
— Я готов искупить свою вину хоть десять тысяч раз! А пока пойдем, нам нужно выбрать для тебя платье.
Глава 100. Битва под Перелесьем
Огромный зал княжеского дворца был светлым и буквально блестел от большого количества людей в разноцветных платьях и кафтанах. Все они были высокоуровневыми практиками из академий различных княжеств. Чистовод сидел на княжеском троне, подперев голову ладонью, но его лицо отнюдь не было скучающим.
Рядом, на таком же сидении, но сделанном в угоду Берканскому князю, сидел Сталерук.
— В этом году очень много людей собралось на празднество.
— Проводы зимы всегда был особым поводом, особенно для нас, Северян. Я удивлен, что ты в этом году принял приглашение.
— Ты же знаешь, Чистовод, мне важно поддерживать наши отношения. В этот раз я смог отменить свои дела и заглянуть к тебе. Прошу, не обижайся за прошлые случаи.
— Все в порядке. Я ценю твою присутствие, пусть и такое редкое. Выпьем?
Князья ударили своими деревянными кружками друг о друга, а хмельной напиток из них смешался, переливаясь из одной в другую.
Сталерук сделал глубокий глоток, и удовлетворенно усмехнулся.
— Забавно, как столь старый обычай проверки на отравленный напиток перерос в важную традицию.
— Еще более забавно слышать это от человека, который свято чтит все старые традиции и обычаи.
Они рассмеялись.
В середину зала медленно выходили люди. Торжественная часть прошла, а значит время танцевать.
Заиграла гармонь-хромка и гусли, засвистела
