Ведьма замолчала, глядя на кадета с эдакой лукавинкой.
– Я не… – начала было Леора, усмехнувшись: ну вот оно и предсказание, как заказывали. Да только осеклась. Герб-то у властителей Краснодолья какой? Вот и получается, действительно дщерь дракона, да ещё и красного. Правда, не понятно, кем Недил приходится змея, которую этот дракон в лапах держит. – Откуда вы?... – Кадет тряхнула головой. – Кто вы такая?
И снова она ничего, кроме равнодушия, не ощутила, только висок заломило от усилий, да тошнота накатила.
– Я-то? – прищурилась старуха. – Да никто, так, мимохожая юродивая. Ну что, дашь бабке убогой монетку?
– Да нет у меня денег, – развела руками Леора, – честное слово.
– А и верю. Верю, верю, всякому зверю, а тебе, ежу, погожу, – пропела «убогая». – На цепочке-то у тебя чего болтается? Цацка дорогая, да ещё с каменьями, и перстенёк приметный тама же. Ведаю, чего сказать хотишь, мол, то не лердары. Так ведь тоже малости, а стоят. Ну да ить ладно, денёк сегодни непростой, Лово нынче. Потому и у меня душенька размягчилася маслицем, так скажу. Так вот знай же, сколько б той вариативности не было, а точек базисного схода всего три. Что такое базисный сход, чай, ведаешь, али проспала?
– Слышала, – пробормотала Недил, начиная подозревать, что её посетили очередные бредовые видения. – Вероятностные координаты, в которых сходятся все допустимые вектора.
– Умница, – похвалила бабка, умильно распустив морщины. – Так об чём бишь я? Ах, да, старость не радость! Три их. Либо помрёшь ты младой, необласканной, либо по твоей вине искупается мир в гиене огненной, либо всё и далее будет, как счас тянется.
– Мне больше нравится третий вариант, – призналась Недил, пытаясь сдержать острое желание ущипнуть себя или вовсе укусить – проверить реальность очень хотелось. Но такие жесты казались уж слишком надуманными, показушными, чрезмерными даже для бреда.
– Али не веришь? – насупилась «предсказательница». – Ну так глупа ты, гляжу. У каждого вектора-то тваво чего имеется? То и имеется, что начальная точка. А уж с луну она иль вовсе не видна, значения не имеет. Лавина сходит, когда лёд набирают критическую массу, но по собственной воле снег с места не сдвинется. Нужна самая распоследняя снежинка, ничтожный камешек, а то и крика хватит. Так что ж и тебе не стать той малостью?
– Чтобы искупать мир в гиене огненной? – хмыкнула Леора. – Думаю, он и без меня справится.
– Не скажи, – покачала кривым пальцем ведьма. – Точечка-то должна стоять, без неё никак не обойтись. А точечка та всего лишь твоё предназначение.
– Ну вот и до него добрались, – вздохнула Недил, тоскуя.
Она никак не могла решить, на самом деле с полоумной бабкой беседует или это только выверты её собственного сознания. Правда, в любом случае происходящее перестало веселить, откровенно потянуло скукой.
– А ить как же? Все для чего-то, а предназначено. Бабий-то удел каков? Рожай в муках, да расти в трудах. От и ты тако же. Понесёшь от того, так мор и чума прокатятся по юдоли земной. А ежели от другого, то станет твой сынок умницей, много добра нам, грешным, принесёт. Слыхала про борону?
– Про что?
– Борону, чем землицу, значит, боронят? А-а, да куда тебе! Зато твой сынок умненький выйдет, знать будет и новую придумает, с такими зубьями, – старуха скрючила пальцы когтями, видимо, демонстрируя, с какими «зубьями будет борона. – И поля сеять научит по-новому. Но коли тебе яичко в пузо не тот отложит, то и сев иной будет, кровавый.
– Замечательно, – оценила Леора, – ну и кто… Гм! Кому мне не давать яичко откладывать?
– Откель ж мне знать? – кажется, обиделась старуха. – То не про мою честь, про твою.
– Очень хорошо, – протянула Недил, разглядывая собственные пальцы, которые она то сжимала в кулак, то снова расправляла. – А если я не хочу быть несушкой? Ни для погубителя, ни для изобретателя бороны.
– Тогда помрешь, – мелко закивала бабка.
– Других вариантов нет?
– Ты чем слухаешь-то? Сказано: точек базисного схода всего три.
– Ну а как же быть с тем, что каждый сам творит своё будущее?
– Так ты и сотворишь, – уверенно заявила ведьма. И замерла, глядя куда-то поверх плеча Недил, впустую жуя губами. – Ежели тока… Могёт и такое быть. Случалось, и сами путь торили. Тока оне уже не свою судьбину, а чужие творили-ломали. Такие летят демонами Левого, огонь, да пожарища следом сея.
– Не слишком много огня с севом? – хмыкнула Леора.
– Да на тебя не угодишь! – разозлилась бабка, погрозив кадету костистым кулачком. – Всё! Твердо моё слово. А колечко, может, дашь, а? Красивое оно, колечко-то, с камушком.
– Извините, бабушка, но не могу. Это…
– А и пропади ты пропадом! – окрысилась старуха, – чтоб тебе пусто было.
Ведьма сплюнула, растёрла плевок в песке, пробормотала что-то, сильно смахивающее на: «Гори баба, гори дед, гори сорок человек!» – и поковыляла вниз с дюны, сильно приволакивая ногу.
– И что это было? – поинтересовалась у сосны Леора, почесав кончик носа.
Дерево ей, понятно, ничего не ответило, а вот нос на самом деле зудел, да и затылок под косынкой начало припекать – ощущения казались очень правдоподобными, хоть и не слишком приятными.
***
Сарай стоял там же, и водоросли на песке были всё теми же, только солнце окончательно взошло, а вдоль пляжа, подвернув штаны, по лодыжки в воде брёл его высочество, время от времени попинывая мелкие волны, поднимая брызги – развлекался, видимо. Заметив Недил, он остановился, сложил руки на пояснице, потянулся.
– А меня отправили тебя искать, – заявил жизнерадостно.
– И вы решили, что я утонула? – уточнила Леора.
– Да не. – Принц с волчьим привыванием зевнул во всю пасть. – Куда ты отсюда денешься? Ну и чего зря ноги мозолить? А мне такая дичь снилась, – наябедничал подпоручик.
– Старухи, угрожающие концом света и кладкой яиц?
– Отец с тобой! Мне вот только старухи во сне не приходили, – принц замахал руками, будто муху отгоняя и скроил такую испуганную физиономию, что Недил не удержалась, фыркнула. – Хотя уж лучше конец света, чем маменька. Его хоть пережить можно, а вот от нашей добрейшей императрицы ещё попробуй сбеги.
На это Недил ничего не ответила, только улыбаться перестала, отвернулась, собираясь к сараю идти.
– Ты чего? – Его высочество вылез из воды, уцепил кадета за плечо, не столько останавливая, сколько для опоры, отряхивая налипший песок со ступни. – Обиделась, что ли? А-а, дошло! Императрица – достойнейшая и несчастнейшая из женщин, так, да?
– Как вам угодно, – процедила Леора, выворачиваясь из-под венценосной длани.
Принц, явно такой подлости не ожидавший, потерял равновесие, нелепо взмахнул руками и со всего маха сел на песок, коротко взвыв.
