Книга Афины. История великого города-государства - Брюс Кларк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 175
от суши, один из мошенников принялся отвлекать других пассажиров, собравшихся на палубе, разговорами, а второй спустился в трюм и начал прорубать в днище корабля дыру. Однако шум привлек внимание матросов, которые и застали злоумышленника на месте преступления. Неудавшийся диверсант прыгнул за борт, надеясь спастись в шлюпке, но промахнулся и, как сказал один из выступавших в суде юристов, «умер так же скверно, как и жил». Его сообщник еще попытался подкупить команду, чтобы корабль все-таки затопили, но экипаж отказался от взятки, и старое судно кое-как доползло до Кефалонии.На противоположном конце спектра, простирающегося от низости до изысканности, находятся величайшие философские труды, созданные в классических Афинах в IV в. до н. э. Платон был не только самым известным учеником и биографом Сократа, но и сам по праву считается выдающимся мыслителем и педагогом. Начиная с 388 г. до н. э. он провел несколько бурных лет в качестве наставника близкого родственника тирана Сицилии, Дионисия. Однако его наниматель поддерживал Спарту, время от времени воевавшую с Афинами, и в какой-то момент даже пытался отправить его на невольничий рынок в Эгину. Именно после этого Платон основал свою Академию, которая в той или иной форме продолжала образовательную деятельность в течение еще 900 лет. Она находилась в полутора километрах от западной окраины Афин, в роще, которую столетием ранее насадил военачальник Кимон. Женщины и мужчины со всего греческого мира поступали в нее изучать самые разнообразные предметы, в том числе математику, геометрию и философию.
Тем временем Платон развивал свои собственные идеи о человеке, мироздании и человеческом обществе – идеи будоражащие, но так никогда и не ставшие неинтересными. Он мыслил на грани между мистическим и строго рациональным; во многом его мышление было идеалистическим, так как он считал существа и предметы повседневного мира лишь смутным отражением некой возвышенной, но по большей части скрытой от нас сферы существования. Его представления об идеальном обществе с его интеллектуальными или военными элитами и ограничениями на заграничные путешествия кажутся диаметрально противоположными тому открытому эгалитаризму, который провозглашал, хотя и довольно неискренне, Перикл.
Несомненно, Платон был травмирован недавними событиями и мечтал об альтернативном устройстве общества. Его глубоко потрясла смерть учителя, Сократа, но также отрезвило и царство террора, в которое превратилось правление Тридцати тиранов: оно ясно показало, как быстро одаренная элита, самовольно захватившая власть, может скатиться к тирании. Его реакцией на эти события не была идеализация недавнего прошлого; вместо этого он устремился разумом к совершенно другим сферам существования. Такова была опасная красота этих интеллектуальных странствий, что его труды никогда не переставали читать.
По сравнению с вольными полетами фантазии Платона патриотический сентиментализм Исократа кажется довольно банальным. Но его панэллинским мечтам вскоре суждено было сбыться, хотя и неожиданным образом. Склочному сообществу эллинов пришлось забыть свои свары, когда престарелые города-государства подчинила своей воле новая сила. Затем она распространила греческую культуру – и, в частности, культуру афинскую – на весь известный мир. Этой силой была Македония.
7
Пляска смерти с Македонией
(362–239 до н. э.)
Усиление Македонии при Филиппе II, ее соперничество с Афинами и другими греческими городами. – Войны за святилище в Дельфах, которые Филипп обращает к своей пользе. – Брожения в Афинах в связи с македонской угрозой и окончательное поражение Афин при Херонее в 338 г. до н. э. – Афины раннего эллинистического периода под властью двух Деметриев. – Философы, подобные Зенону Китийскому, как пример интеллектуального значения Афин, сохранившегося, несмотря на исчезновение стратегического могущества города
В наши дни автомобильное путешествие из Афин на север, к древнему городу Эги, называющемуся сейчас Вергина, занимает не меньше пяти часов. Во многом эти два города кажутся даже еще более удаленными друг от друга, и все же оба они жизненно важны для понимания классической Греции и ее наследия. С 2022 г., когда в Вергине планировалось открыть новый музей, посвященный Александру Великому и династии македонских царей, это отдаленное место может стать наряду с афинским Акрополем одной из главных приманок для любителей истории, посещающих Грецию. Поэтому имеет смысл разобраться, чем эти два места, расстояние между которыми составляет почти 400 километров, разнятся и что их связывает друг с другом.
Двухэтажный дворец в Эгах (если говорить только о центральной его части, окруженной внушительными оштукатуренными колоннами) был приблизительно в три раза больше Парфенона: хотя и менее изящное, чем афинский храм, это было здание достаточно неординарное. Сейчас от него можно увидеть практически только фундамент, но часть фасада дворца была воссоздана из найденных фрагментов в одном из дворов нового музея, расположенного неподалеку. Это колоритное произведение реставраторов вполне соответствует экстравагантному характеру македонского царства. Эги, бывшие царской столицей, находятся в самом сердце Македонии, между неприступными лесистыми горами и плоскими равнинами, простирающимися до самого моря. Это государство вошло в историю под управлением не граждан, а наследственных царей, умевших расправляться – военной силой, интригами или использованием слабых мест – с более приятными для жизни и изнеженными местами, как в греческом мире, так и за его пределами.
В поездке из Афин в Эги хорошо ощущается резкий контраст обстановки, как физической, так и политической. Аттическое солнце благоприятствует пространным рассуждениям на просторе, будь то о важных государственных делах или повседневных мелочах, о ценах на фиги или о природе любви. Внутренние области Македонии гораздо суровее и холоднее; это страна твердых как камень скотоводов и всадников, в которой выживают лишь самые стойкие. Ее монархическая система имела больше общего с гомеровским миром, чем с шумной политикой города, расположенного южнее. Во дворце Эг было место для народных собраний – внутренний двор, вмещавший целых 8000 человек, – но собрания эти проходили под бдительным надзором царя.
Высокомерным афинянам Македония казалась глухой окраиной греческого мира. Ее жители говорили на грубом диалекте, которого в Афинах почти не понимали. Если политическая система Афин со всеми ее сдержками и противовесами была образцом замысловатости, македонская казалась топорной. На взгляд афинян, македонское государство было отсталой тиранией, прикрытой тонким слоем глянца царской власти, и больше походило на Персию, чем на политическую систему, достойную уважающих себя греков. Казалось, что члены Македонской династии расправляются друг с другом не менее жестоко, чем со всем остальным миром.
Несмотря на всю распущенность афинян, они, как и большинство других греков, верили в общественное устройство, в котором у мужчины в каждый момент была только одна законная жена и один «выводок» законных детей. Македонцы не только практиковали многоженство, но и возводили его в принцип государственного управления. В Эгах, правда, был театр, но этот элемент высокой культуры был совсем недавно привнесен из Афин. Совершенно не смущаясь цивилизованностью южных соседей, македоняне,
Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 175
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Афины. История великого города-государства - Брюс Кларк», после закрытия браузера.