они?
— Верно. Я просто… Я не знаю, мне просто любопытно, я думаю.
Глаза Калли на мгновение задерживаются на мне. Ранее по дороге в церковь я рассказала ей основы о том, что мы изучаем Жнецов, так что она знает, что Тео, по крайней мере, чертовски подозрительно относится к Эмми и ее нынешнему участию в семейном клубе, но мне не нужно спрашивать ее, что она об этом думает. Я чувствую ее преданность Эмми отсюда.
Я чувствую то же самое. Я не думаю, что она так нас рассердит. Но я также не могу игнорировать факты.
От всего этого у меня чертовски болит голова.
— Справедливо, — говорю я. — Ты имеешь полное право иметь возможность формировать свое собственное мнение. Просто… пожалуйста, будь осторожена.
— Так и есть. Мне нужно беспокоиться о своем отце, а не об этих страшных ублюдках. Круз очень ясно дал им всем понять, что произойдет, если кто-нибудь тронет хоть волос на моей голове.
— Ну, это хоть что-то, — бормочу я, направляясь к одной из пустых кабинок.
Девушки меняют тему на что-то более безопасное для обсуждения на публике. Даже если нас окружают все эти жаждущие власти и опасные люди, кажется разумным не говорить открыто о них и наших связях.
Калли радостно рассказывает Эмми, как Тиган упала лицом вниз с середины пирамиды на их последней тренировке по чирлидингу, пока мы возвращаемся в бар.
Кто-то идет к нам, его широкая, обтянутая кожей фигура занимает почти весь гребаный коридор, заставляет нас отойти в сторону.
Я смотрю на него, и меня осеняет узнавание. Его лицо выглядит немного здоровее, чем когда я видела его в последний раз, но я знаю, что это он. Я узнаю эти глаза.
Он кивает мне, явно точно зная, кто я такая.
— Джокер, — говорю я в знак приветствия, нуждаясь в том, чтобы он знал, что я более чем осведомлена о том, кто он такой.
— Принцесса, — рычит он, заставляя мои брови сойтись в замешательстве. Никто не называет меня так, кроме моих мальчиков. Но когда я снова сосредотачиваюсь, я замечаю, что он смотрит через мое плечо на Эмми, которая просто рычит от разочарования.
— Отвали, Джокер, пока я тебя, блядь, не кастрировала.
— Ты не говорила этого прошлой ночью. — Он подмигивает, искоса глядя на нее. От этого взгляда у меня по коже бегут мурашки. Он ненамного старше нас, и без всей этой крови, покрывающей его лицо, на него приятно смотреть, но что-то в нем просто вызывает у меня мурашки по коже.
Он исчезает в коридоре по направлению к ванной, прежде чем у меня появляется шанс ответить.
Поворачиваясь на цыпочках, я кладу руки на бедра и пронзаю Эмми взглядом. — Той ночью? — спрашиваю я, приподняв бровь. — Ты что-то хочешь нам сказать, принцесса?
Она отшвыривает меня, ее губы кривятся от отвращения при этом прозвище.
— Он просто взял меня покататься. Его байк чертовски быстр. Это было потрясающе.
— Адреналиновый наркоман, — бормочу я, смеясь.
— О, как будто ты из тех, кто может меня поучать. Что я слышала о полуночных дрэг-рейсах?
— Как ты узнала об этом? — спрашиваю я, мой голос звучит немного резче, чем я намеревалась.
Эмми хмуро смотрит на меня в замешательстве. — Э-э… Калли рассказала мне.
Калли кивает в знак согласия.
— Мне, блядь, нужно выпить, — бормочу я, отворачиваясь от них, более чем готовая найти Себа и убраться отсюда к чертовой матери.
Я согласился сесть за руль, чтобы мы могли сбежать, если ему это понадобится, но я начинаю сожалеть об этом, потому что немного алкоголя сейчас чертовски помогло бы.
— Я собирался прийти и найти тебя, — говорит Себ позади меня за секунду до того, как обвивает руками мою талию и кладет подбородок мне на плечо.
— Извини, мы разговорились. — Я киваю на Калли и Эмми.
— Вы двое, ведите себя хорошо. Не трахайтесь с плохими парнями в подсобке, — предупреждает их обоих Себ. Эмми закатывает глаза, ее обычное спокойное сучье лицо твердо на месте, в то время как глаза Калли расширяются от шока.
— Не снимай трусики, малышка Си. Это была шутка. Иисус. — Крошечные кулачки Калли сжимаются, а губы поджимаются. — Кому-то действительно нужно потрахаться, — шепчет Себ мне на ухо.
— Себастьян, — предупреждаю я, протягивая руку за спину и хлопая везде, куда могу дотянуться.
— Что? Я имел в виду себя. Мне нужно потрахаться.
— Господи. Мы увидимся с вами завтра, да? — говорю я девочкам, задерживая взгляд Эмми еще немного, чтобы получить от нее подтверждение, в котором я нуждаюсь, о том, что мы планировали.
— Конечно. Завтра ей нужно будет иметь возможность ходить, — предупреждает Эмми Себа, который просто насмехается мне на ухо.
— Я могу отнести ее куда угодно, куда ей нужно пойти.
— Ладно, пещерный человек. Пойдем. Ты попрощалась со своими сестрами?
— Мы готовы идти. Давай.
* * *
— Сделай со мной что-нибудь безумное, — невнятно произносит Себ с другого конца дивана.
Мы оба лежим, переплетя ноги, он в одних спортивных штанах, а я в одной его толстовке.
Все мое тело словно погружается в мягкие подушки подо мной, благодаря умопомрачительным оргазмам, которые Себ вызывал у меня, как одержимый, с той секунды, как мы переступили порог, вместе с водкой и травкой Алекса.
Я чувствую себя чертовски фантастически. И еще лучше видеть Себа с ленивой улыбкой, играющей на его губах, и немного его обычного лукавого блеска в глазах.
— Все, что угодно, — честно говорю я.
— Тогда давай. Захвати какую-нибудь обувь, — говорит он, засовывая свой сотовый в карман и хватая то, что осталось от бутылки, которую мы передавали туда-сюда.
— Эм… хорошо, — говорю я, отбрасывая любые колебания, потому что даже наполовину трезвый, я знаю, что он не сделал бы ничего, что подвергло бы меня опасности. — Мне нужно больше одежды?
— Детка, — рычит он, сокращая расстояние между нами, пока мои груди не соприкасаются с его обнаженной грудью, — тебе никогда не нужно больше одежды, только меньше.
Он наклоняется, захватывая мои губы во всепоглощающем поцелуе, прежде чем слишком быстро отстраниться, взять меня за руку и вывести из квартиры.
Одетые только в его толстовку с капюшоном и пару угг-сапог, мы выходим в пронизывающе холодную ночь. Я понятия не имею, где остальные; я могу только предположить, что поминки уже закончились. Я думаю, они что-то запланировали, чтобы дать нам немного времени побыть наедине.
Мы гуляем вокруг дома Чирилло. Горит несколько огней, показывая, что кто-то есть дома, но Себ не делает попытки зайти внутрь, поэтому я просто следую за ним. Холодный воздух проникает под его толстовку, заставляя мою кожу
