фыркал с высоты гор на то, что тот Свет Леллы, регент по сути».
«Регент?!»
«Если тану так и не выберет себе наследника или не заведёт самки, чтобы произвести того на свет, то на престол взойдёт твой дружок герцог. Это Большая тройка: Свет Лару — тану, Свет Леллы — его ближайший советник, регент, наставник наследника, и свет Литты — наследник или наследница престола. Если последнего нет, то власть переходит к регенту. Насколько я знаю, среди окружения тану полно хороших вояк, но того, что можно назвать вожаком… Мамка его — да. Зеленоглазый — да. Ставленник Карража тоже неплох, но он уже сросся с городом и его обычаями, которые в некоторой степени идут вразрез с кодексами эйуна. Здесь основной закон — закон влари. Шанс, что Дринтаэцеля могут принять как правителя эйуна, мизерный. Это тоже пятно на шкуре, как и пустынное прошлое Альтариэна. С тем лишь отличием, что опыт сидения на карражском стуле для важных особ, с точки зрения эйуна, хотя бы считается почётным. Кто ещё… Самка у них была. Не помню, как звали. Не то Винелия, не то Ванария. Кусачая, вздорная, но тоже вожак милостью Сестёр. Сгинула около пяти десятков циклов назад, насколько я знаю. Ну и ещё двое-трое почтенных воинов из ближней свиты королевы-матери. Но тану выбрал братика. Говорят, всучил ему регентский титул, едва тот набрал нужное по кодексу число дуэлей и битв. В принципе, выбор неплохой. Но наблюдать за их со ставленником перепалкой будет забавно».
«Спасибо, Варн. Я обдумаю то, что ты рассказал. Ты хорошо полетал? Поел нормально?»
В ответ прилетело фырканье, будто Варн оскорбился предположением, что его охота могла оказаться неудачной.
«Кстати, Ира».
«А?»
«Альтариэн прекрасно знает о том, что шепчут у него за спиной. Не добавляй ещё один голос к этому гвалту. И по-хорошему… Не давай распускать в твоём присутствии языки на его счёт. Ты уходящая в небо. Можешь и рыкнуть разок. Вроде, пока были у сквирри, научилась это делать».
Вместе с последней фразой в голову влилась добрая усмешка, и Ира тоже послала в ответ смешок.
«Хорошо. Я поняла. Попробую. Спасибо, Варн».
«Обращайся».
Оборвав вещание, Ира задумалась. Порычать, да? Если говорить по совести, ей понравилось. Пусть гнев и не свойственен ей изначально, но защищать то, что дорого, без страха, не сомневаясь, сейчас казалось таким правильным и естественным. Попытки вступиться за дорогих людей делались ещё на Болоте. Спонтанно. В те моменты она не оценивала собственные слабости, возможность или невозможность, просто ныряла в ситуацию, ощущая кипящий адреналин в крови. Но теперь, вооружённая гневом ящериц, их уверенностью в том, что защищать близких — это единственно правильное поведение, Ира чувствовала, что сможет делать это осознанно, а не под влиянием момента. В отряде она всё ещё была грузом, но груз научился кусаться. Все они, и эйуна, и дайна-ви, и амелуту, и нир-за-хар, ворчащие друг на друга и зачастую не способные понять, стали своими. Если придётся рыкнуть, она рыкнет. Альтариэн и Каю — её учителя и добрые советчики. И никто не скажет про них плохого слова в её присутствии. Лишь бы правильных слов хватило…
Карраж встречал их перешёптыванием зевак, бряцанием доспехов, оттесняющих их солдат, пируэтами пары десятков нир-за-хар в небесах и туманом, скрывающим горизонт. А выше него — горы.
Ира впервые видела их вживую так близко. Их неясные очертания она начала различать, поднимаясь в небо с Варном, задолго до того, как их увидели её пешие спутники. Чем ближе, тем яснее становились горные контуры, тем явственнее проступало их величие. И настал момент, когда они загородили горизонт даже для стоявших на земле. Снег на вершинах лежал редкими точками, оттеняя склоны ровного мшистого цвета, периодически перемежавшиеся с серым голым камнем.
— Тизамские горы, — пояснил Варн. — Наш дом. Если двигаться вдоль них на север, то достигнешь разлома, который зовут Тихоструйным ущельем. По имени реки Тихоструйки, текущей по его дну. Коварная речка. Вода кажется спокойной, но плавать там не стоит. Глубокая, тёмная. Тихоструйное ущелье отделяет Тизамские горы, где живём мы и влари, от Лакских гор на северо-западе, где обосновались харасса и их прихвостни авери. А уже они плавно переходят в Северные горы, что служат границей между Рахидэтелью и Туманным пределом на севере. Там живут ведьмы.
Горы давили своим величием и авторитетом. Совершенно не хотелось оказаться рядом, когда, как выражалась О-Мариф, «задрожит земля под тобой или на соседнем пике». И всё же глаза возвращались к ним снова и снова. Было ли это влиянием тёплых чувств Варна, который искренне любил свой дом, или естественной тягой к природе, Ира не знала. Горы были столь прекрасны, что перетягивали на себя внимание, несмотря на то, что город, к которому они подъезжали, тоже стоил того, чтобы его как следует рассмотреть.
Первое, что бросалось в глаза, — огромный шпиль высокого здания. Прямой как стрела, он, казалось, готов был в любую секунду сорваться с крыши и вспороть небеса острым концом.
— Это и есть Собор, учебное заведение и кладезь науки одарённых, — сказал барон с нескрываемой гордостью.
— И влари не возражают, что учебное заведение для наделённых волшебством находится у них под боком? Вы же говорили, что они не любят тех, на ком благословение Сестёр, — уточнила Ира, не способная отвести глаз от шпиля.
— Не любят. Но с десятка два поколений назад один из ставленников, тогда ещё амелуту, сумел убедить влари, что умение обращаться с магией — это тоже вид творчества и работы над собой, которая к тому же несёт пользу многим другим. Влари подписали разрешение на постройку Собора с обязательством никогда не допускать одарённых в Каменную Империю. Сами они также никогда не посещают Собора, хотя и интересуются книгами, которые одарённые пишут, и совершенно не брезгуют продавать учёному совету необходимые им запасы пишущих средств, бумаги и машины, что позволяют изготавливать печатные хранилища знаний в необходимых количествах. Одно плохо: повторить такие машины мы не способны. Если выходят из строя даже из-за самой маленькой поломки — приходится покупать новые. Хотя иногда влари и идут навстречу, снижая цену, если старую машину возвращаешь им.
— Неужели не нашлось ни одного способного мастера?
— Нет. Повторить машины влари не может никто.
Эта новость несколько остудила пыл Иры, если не сказать напугала. Что такого сложного в печатном станке? Да ещё в старинном. Чай не принтер, при наличии даже поломанного механизма можно собрать новый. Такое простое устройство! Хороший столяр запросто изготовит детали
