— Убийство! — воскликнули все в ужасе.
— Он убит! Он убит! — повторяла Катрин и, задыхаясь, бросилась в объятия дядюшки Гийома.
— Убит? Но кто убит?
— Мсье Луи Шолле!
— Парижанин! — воскликнул Франсуа, побледнев почти так же сильно, как Катрин.
— Но как это произошло? Ну, говори же скорее! — повторял Гийом.
— Убийство! Но где, говорите, дорогая мадемуазель Катрин, умоляю вас! — попросил Франсуа.
— У источника Принца, — прошептала она.
У Гийома больше не хватило сил поддерживать ее.
— Кто это сделал? — одновременно спросили матушка Теллье и матушка Ватрен, которые, в отличие от предвидевших ужасное несчастье Гийома и Франсуа, еще сохранили способность задавать вопросы. — Кто убил его?
— Я не знаю, — ответила Катрин.
Мужчины облегченно вздохнули.
— Но расскажи все-таки, что произошло? — сказал Гийом. -
Как ты там оказалась?
— Я думала, что там я встречусь с Бернаром! — Встретишься с Бернаром?
— Да, Матье назначил мне там свидание от его имени!
— О, если в дело вмешался Матье, — прошептал Франсуа, — то мы не скоро в нем разберемся!
— И ты пошла к источнику Принца? — спросил Гийом.
— Я думала, что там меня ждет Бернар, что он хочет со мной попрощаться. Но это была неправда; это был не он!
— Это был не он! — воскликнул Гийом, у которого блеснул луч надежды.
— Нет, это был другой человек!
— Парижанин! — вскричал Франсуа.
— Да, когда он меня увидел, то направился ко мне и хотя он был на другом краю поляны, луна светила так ярко, что он вполне мог меня увидеть на расстоянии пятидесяти шагов. Когда мы были в десяти шагах друг от друга, я его узнала и поняла, что попала в ловушку. Я собралась закричать, позвать на помощь, но вдруг над большим дубом сверкнула молния, освещая трактир мадам Теллье, и раздался выстрел. Мсье Шолле вскрикнул, схватился рукой за грудь и упал. Вы понимаете, что я бежала оттуда, как сумасшедшая, и бежала до самого дома. Если бы дом находился хотя бы на двадцать шагов дальше, то я бы не выдержала, я бы просто умерла по дороге.
— Выстрел! — повторил Гийом.
— Это тот, который я слышал, — прошептал Франсуа.
Вдруг ужасная мысль пронзила Катрин. Со все более и более возрастающим страхом она посмотрела вокруг и, увидев, что того, кого она искала, здесь нет, воскликнула:
— Где Бернар? Во имя всего святого, где он? Кто его видел?
Воцарилось мрачное молчание. Но вдруг за дверью, которая осталась незакрытой после прихода Катрин, раздался визгливый голос:
— Вы спрашиваете, где бедный мсье Бернар? Я могу вам это сказать! Он арестован!
— Арестован! — пробормотал Гийом.
— Арестован! Бернар, дитя мое! — воскликнула матушка Ватрен.
— О, Бернар, Бернар! Вот чего я боялась! — прошептала Катрин, уронив голову на плечо, будто она собиралась упасть в обморок.
— Боже мой, какое несчастье! — воскликнула матушка Теллье, всплеснув руками:
Только Франсуа, ничего не сказав, пристально посмотрел на Матье, словно желая понять, что скрывается за его словами.
— Матье! Матье! — процедил он сквозь зубы.
— Арестован! — повторил Гийом. — Но почему, что случи лось? — Боже мой! Я немного об этом знаю, — ответил Матье, пересекая комнату медленными тяжелыми шагами, чтобы занять свое обычное место у камина, — мне кажется, он выстрелил в Па рижанина. Жандармы из Вилльер-Котре, которые возвращались с праздника в Корси, увидели, как Бернар спасался бегством, побежали за ним, поймали его, связали и увели!
— Но куда они его повели? — спросил Гийом.
— О, этого я не могу сказать. Наверное, туда, куда уводят тех, кто совершил преступление. Но я подумал: «Я люблю мсье Бернара, я, люблю мсье Гийома, я люблю всю семью Ватрен, которая сделала мне столько добра, которая вскормила и обогрела меня. Нужно сообщить им о несчастье, которое случилось с бедным мсье Бернаром, потому что если есть средство спасти его…»
— О, Боже мой! Боже мой! — воскликнула мать. — Подумать только, что всему виной мое глупое упрямство!
Что касается дядюшки Гийома, то он выглядел более спокойным и уверенным, но, несмотря на это, страдал больше, чем жена.
— Так ты говоришь, Франсуа, — тихо спросил он, — что ты узнал звук его ружья?
— Да, именно так. Я отвечаю за свой слова.
— Бернар — убийца! — прошептал Гийом. — Это невероятно!
— Послушайте! — вдруг сказал Франсуа, озаренный какой-то мыслью.
— Что? — спросил главный лесничий.
— Я прошу у вас три четверти часа!
— Зачем?
— Чтобы ответить вам, является ли Бернар убийцей мсье Луи Шолле. — И, не взяв ни своей шапки, ни ружья, Франсуа выбежал из дома и скрылся среди больших деревьев.
Гийом был так взволнован поисками разгадки слов Франсуа, что не сразу заметил, что его жена близка к обмороку и что вернулся аббат Грегуар. Катрин первая узнала достойного священника, черное одеяние которого делало его незаметным в темноте. — Боже мой, это вы, мсье аббат! — воскликнула она, подбегая к нему.
— Да, — ответил он. — Я предвидел, что здесь будут слезы, которые нуждаются в утешении, и я вернулся.
— О, милосердный Боже! — вскричала матушка Ватрен, падая на колени, — это моя ошибка, моя самая страшная ошибка! — И бедная грешница, каясь, изо всей силы била себя в грудь.
— Увы, дорогой Гийом, — сказал аббат. — Уходя, он сказал:
«Пусть несчастье, которое со мной случится, будет на вашей совести». И действительно, случилось несчастье!
— О, господин аббат, — вскричал старый лесничий, — неужели вы, как и другие, считаете, что он виновен?
— Мы это скоро узнаем, — ответил аббат.
— Да, мы это скоро узнаем, — подтвердил Гийом. — Бернар вспыльчив и несдержан, но он никогда не был лгуном! — И с этими словами дядюшка Ватрен взял свою шапку.
— Куда вы идете?
— В тюрьму.
— Не нужно, потому что мы встретим его на дороге в сопровождении двух жандармов, мсье мэр приказал привести его сюда для первого допроса. Он считает, что Бернар вас так любит, что только вы сможете заставить его сказать правду.
В этот момент, как будто бы он только и ждал этих слов аббата, на пороге собственной персоной появился мэр. Увидев его, Гийом невольно вздрогнул. Он почувствовал, что появился враг.
— Простите, мсье Ватрен, — сказал мэр с недоброй улыбкой, — вы запретили мне переступать порог вашего дома, но вы пони маете, что бывают обстоятельства и…
