и казнен за свои преступления.
* * *
— Да как они посмели…
С момента исхода Светоносных монахов прошло уже много времени, но с таким ударом Карпалоку было тяжело справиться. Он находился на посту Спектра более двадцати лет, и все эти годы ему приходилось наблюдать разложение и упадок Церкви, как она теряла остатки былого влияния, а люди переставали выказывать какое-либо уважение Свету, веруя в него лишь по сложившейся в Алокрии традиции. Но когда Светоносные покинули монастырь, даже фееричный акт веры был забыт, а народ усомнился в святости Церкви. Религия, ставшая почти полоностью формальной, стремительно приближалась к своей гибели.
— Как они посмели?! — кричал Карпалок, стоя перед зеркалом в своих покоях.
Спектр ушел в затворничество с момента раскола страны. Несколько раз он пытался завязать разговор с Бахироном об их общем будущем, но король постоянно уходил от темы. Видимо, он оставил идею абсолютного правления Владыки Света, пойдя на поводу у своего мятежного друга. Кто бы мог подумать, что такой властолюбец, как Мур, позволит какому-то марийцу оскорбить себя лицом к лицу, а затем еще и отпустит наглеца, добровольно отдав почти половину страны восточной деревенщине. "Еще и эти проклятые Светоносные вылезли из своей норы, окончательно подорвав доверие к моей Церкви! Какой толк от пустой оболочки религиозного института и инквизиции, способной лишь пытать сектантов в подвалах собора?.."
— Пустота, немощность, нелепая вера… Больше ничего не получится, верно? — нервно посмеиваясь, спросил Спектр свое отражение. — Впрочем, я и двадцать лет назад знал, что все закончится именно так. Никому в этой стране не нужна Церковь Света, время ее величия давно прошло. Последняя надежда возлагалась на этого спесивца Бахирона, но и он отказался от идеи Владыки Света. Идиот.
Монахи, которые воплощали собой идеалы Церкви, покинули свой монастырь при Донкаре. Что это может значить? Нет, Карпалок не так безнадежно набожен, чтобы верить в наступающий Конец Света. Ранее он и не задумывался об общине Светоносных, считая их простым приложением к религии — они есть, ну и ладно. Народ всегда с трепетом относился к ним, так почему бы не использовать все мифы, которыми была окутана эта таинственная братия. Ведь Спектр сохранял остатки своего влияния только за счет подобных сказок, внушающих людям священный трепет перед высшими силами. Но монахи просто ушли, моментально втоптав в грязь остаток авторитета алокрийской Церкви. Как можно уважать ее и верить в церковные проповеди, когда от нее сбежали сами воплощения Света?
— И что ты будешь делать, Карпалок?
Этот вопрос Спектр задавал себе уже не первую неделю. Ежедневно он часами стоял перед зеркалом, спрашивал себя и внимательно вглядывался в свое морщинистое отражение, ожидая ответа. Но лицо изможденного старика молчало и взирало на него глазами, в которых читалось отчаяние и лихорадочный калейдоскоп мыслей.
— Ничего. Здесь я ничего не буду делать.
Решение пришло внезапно, старик даже растерялся от неожиданности. Все это время он пытался возродить алокрийскую Церковь, вернуть ей былое величие, влияние и богатство. Но на самом деле надо просто позволить ей окончательно умереть, хватит вытягивать из болота жертву, смирившуюся со своей гибелью.
Карпалок вышел из своих покоев и подозвал первого встречного послушника.
— Позови генерала инквизиции Апора По-Трифа, — приказал он и вернулся к себе.
Идея есть, но до прихода инквизитора надо было придумать, как воплотить ее в жизнь. Поспешил? Нет, самые верные решения приходят первыми, остальное — лишь домыслы и сложные планы, которые порождают все новые проблемы и ошибки.
Апор не заставил себя долго ждать. Генерал вошел в покои Спектра и молча опустился на одно колено перед ним. Он давно решил для себя безоговорочно следовать приказам Карпалока, запечатав свои сомнения глубоко в душе. Преступны приказы Спектра или нет — перед Светом отвечать только ему. Инквизиция — орудие Церкви, а значит, надо выполнять свой долг, во что бы то ни стало. Апор По-Трифа придерживался мнения, что сомневаться может каждый, а верить — только сильный духом. И поэтому верил Спектру, переступая через свою слабость и колебания.
Карпалок Шол выглядел ужасно, но он постарался придать своему образу еще более изможденный и страдальческий вид. Опираясь на мебель и стены дрожащими руками, старик двинулся к Апору, глядя сквозь него невидящими глазами. Генерал поднялся с колена и поддержал Спектра, когда то приблизился.
— Веруешь ли ты в Свет, инквизитор? — слабым голосом спросил глава Церкви.
— Верую и всецело отдаю себя ему, — без промедления ответил Апор.
— В эти темные времена я молился и вопрошал Свет, — еле слышно продолжил Карпалок. — И мне был дан ответ. Светоносные монахи предали нашу священную веру, поддавшись мерзкой ереси фасилийцев. Они двинулись на северо-восток, чтобы пересечь Силофские горы и примкнуть к Фасилии, пороча Свет Истинный и Неугасаемый.
— Что? Зачем? — опешил инквизитор.
"Это какой-то бред, но… так сказал Спектр".
— Готов ли ты в очередной раз стать орудием Света и покарать неверных?
В комнате повисла тишина, и с каждым мгновением она нарастала все сильнее, давя Апору на виски. Чем дольше стояла пауза, тем сильнее он терзался сопротивлением возрастающему сомнению, убеждая себя в истинности слов Спектра.
— Выступить против Светоносных? — севшим голосом уточнил инквизитор.
— Стереть их с лица земли, дабы они не омрачали Свет своим существованием.
— О них ходит много слухов…
— Это обычные слухи, Апор, которые они распускали, чтобы затем посеять сомнения в светлых сердцах людей своим исходом, — Карпалок закашлялся, впившись костлявыми пальцами в плечи генерала, чтобы не упасть. — Мне был дан ответ, мой верный друг. Нужно созвать великий поход инквизиции, который избавит мир от этой напасти. Поведи за собой всех инквизиторов, сделай это. Я спрашиваю еще раз: готов ли ты стать орудием Света?
— Но если монахов всего около ста двадцати человек, а их способности преувеличены ложью, то зачем выступать против них всеми силами инквизиции?
"Кажется, я ухожу от ответа. Снова сомнения? Но ведь так сказал Спектр… Да это же сущий бред! Однако так сказал Спектр…"
— Не будь столь заносчив, Апор! — глаза старика на мгновение вспыхнули гневом. — Я передаю тебе волю Света и спрашиваю в последний раз: готов ли ты стать его орудием?
"Ненавижу, ненавижу себя! За эти сомнения, за нелепые домыслы! Почему так тяжело поверить ему, ведь он же Спектр! Я ненавижу…"
— Приступаю немедленно, — спокойно произнес инквизитор и, не дожидаясь какой-либо реакции Карпалока, вышел из его покоев.
Спектр остался доволен собой. Пусть Светоносные и инквизиция убивают друг друга, жалкие остатки алокрийской Церкви должны обратиться в прах. А сам Карпалок Шол направится в то
