Арай вздрогнула. Спокойный, будничный тон старушки не предвещал такой развязки истории.
– Как… как так вышло? – прозапиналась она. Очень хотелось спросить, неужели Чача что-то такое сделал с духовником, что тот умер, но Арай понимала, что мать Чачи не обрадуется такому вопросу.
– Кто его знает, – безразлично пожала плечами старушка. – Он старый был довольно.
– Мы готовы! – возвестил младший мальчик, и Арай автоматически пошла на выход, раздумывая, что ей уже не так нравится идея оставаться с этой семейкой одной в доме, и что, может быть, стоило попросить Исара задержаться на пару дней в столице. Впрочем, она ещё не знала, что он скажет, когда услышит, что она в его доме расположила чужих людей.
Работы в Доме целителей сегодня было мало, поэтому после лекций и практикума по гистологии Арай могла идти домой. Другой вопрос, что она не очень-то хотела туда возвращаться. Сам дом ей не очень нравился, большой, тёмный и полупустой. Исар обставлял его на свой вкус собственноручно изготовленной мебелью и расположил каждый предмет так, будто выставил композицию на витрине, а не пространство для жизни организовывал. Он честно спрашивал у Арай, всё ли её устраивает, и она заверяла его, что ей всё нравится, потому что не чувствовала себя вправе перебирать подарками. Но уюта эти постановки для мебельного каталога вовсе не добавляли. А теперь ещё Арай сама пригласила боязливых детей, их странноватую мать и критически настроенную старушку.
Раньше, пока Арай снимала свою лачугу, она часто засиживалась в Доме целителей допоздна, потому что здесь можно было работать на казённом буке, да и что толку уходить, если вечером всё равно возвращаться, чтобы принять душ? Но теперь у Арай был свой бук, удобнее и мощнее, чем выдавали студентам, да и пользоваться общественной душевой стало незачем.
Арай посидела в ординаторской, растягивая свой небольшой обед на как можно дольше, потом принялась наводить порядок, прикидывая, насколько странным покажется целителям, если она решит ещё раз обойти всех больных и посмотреть, не нужно ли кому-нибудь чего-нибудь. Остальные студенты уже ушли – в свои комнаты или на рынок, Арай не знала, да и не очень интересовалась.
Она обернулась на звук шагов и увидела Чикира, замершего в двери. Он, похоже, не ожидал её встретить и теперь замялся.
– Привет, – наконец вымучал он, хотя она с ним уже здоровалась утром. Арай кивнула и продолжила убирать в сушилку свою вымытую чашку.
Чикир зашёл и закрыл дверь, но по-прежнему не приступил ни к какому занятию, ради которого сюда явился.
– Сегодня Репья судят, – сказал он, осторожно поднимая взгляд на Арай.
Арай нахмурилась. Ей никто ничего не говорил.
– Мне надо там быть?
Чикир пожал плечами.
– Твой муж там. Он же истец. Наверное, не надо. Он бы тебе сказал, наверное?
Арай неуверенно склонила голову. Конечно, часть украденных драгоценностей принадлежала ей, а не Исару, но для суда над вором это было не так уж важно.
– Меня тоже… должны были судить, – помедлив, сообщил Чикир. – Ну или я так думал. Но они меня только допросили как свидетеля. – Он склонил голову на бок, глядя на Арай вопросительно. – Я не думал, что они поверят моему слову против Репья.
– Я его видела в тот день, – пояснила Арай. – Он знал, что меня не будет дома. Специально спросил. И потом, наверное, у него деньги нашли?
– А, – нахмурился Чикир. – Точно. Я об этом не подумал. Я подумал… Я видел, что ты говорила с Хотон-хон…
Он замолчал, и Арай нетерпеливо вздохнула.
– Да, я ей сказала, что ты бы не стал у меня красть. Это ведь правда? – она наконец развернулась, чтобы смотреть на Чикира прямо. – Ты бы не стал?
Он мотнул головой.
– Нет. Я понимал, конечно, что Репей кого-то обокрал, но я думал… Кого-то из пациентов, кто побогаче. Он прямо не говорил, но намекнул, что никто ничего не заметит. А я… Дома крышу ураганом сдуло, а в том году урожай был еле-еле… Но если бы я знал, что это твои, я бы не стал, клянусь! Я знал, что ты из дома сбежала, видел твоего папаню тогда…
Арай кивнула, довольная, что интуиция её не обманула.
– У тебя отобрали деньги, которые ты получил с этого?
Чикир опустил голову ниже.
– Их нет уже, тех денег. Теперь только если крышу отберут. У меня пять сестёр, отец уже старый… Понимаешь, он считает, что я должен дома помогать, а не вот это всё, – он повёл рукой в воздухе, обозначая Дом целителей. Я ему тыщу раз говорил, что буду нормально зарабатывать, когда доучусь, но он не слушает. Ему лучше крохи, но сейчас, чем много, но неизвестно когда. И потом, он в целительство не верит вообще. Считает, что боги решают, кому жить, кому умереть, и вмешиваться в это не следует.
– У меня примерно так же, – скривилась Арай. – Только я ещё и женщина и вообще должна дома сидеть.
Чикир фыркнул.
– Я даже себе не представляю… Если б одна из моих сестёр такой финт выкинула, отец бы со злобы щенков нарожал.
Арай не удержалась и прыснула. Чикир улыбнулся, но тут же посерьёзнел.
– Я летом гизиков наплёл, я их продам и верну хоть часть денег… Потом, может, следующим летом ещё…
– Да мне-то что, – пожала плечами Арай. – Это же не мои деньги. Ты их, выходит, Репью должен.
Чикир как будто уменьшился в размерах, так ссутулился.
– В том-то и дело. Его сейчас осудят, велят деньги вернуть. А он уже потратил небось. Начнёт вытрясать из всех… А я его ещё и сдал. Не знаю, я так понял, из Дома целителей его всё-таки уволили, так мне выходить страшновато. Он здоровый парень, да и друзей у него много…
Арай прищурилась. Она начала догадываться, к чему это всё.
– Ты хочешь как можно скорее ему всё вернуть, так? – спросила она.
– Понятное дело…
– И ты пришёл попросить у меня взаймы? – продолжила она, не веря в его наглость.
Чикир не ответил, но скукожился ещё сильнее.
20. Арай
– Серьёзно?! – выпалила Арай.
– Тебе же муж даёт теперь, – прошептал Чикир. – И… ты за меня заступилась… Я думал…
– Что ты думал, что душу у меня украл, что ли?! – Арай заставила себя это сказать, хоть и покраснела, но оно того стоило: Чикир вздрогнул и тоже залился краской.
– Мне больше не у кого просить, – выдавил он.
– В группе ещё четыре человека, – напомнила Арай.
– Да, но… – Чикир зажмурился. – После вчерашнего… Ты ушла, а Хотон-хон тут…
– Что? – сощурилась Арай.
– Ты не знаешь? – Чикир глянул на неё удивлённо, но тут же снова опустил глаза. – Хотон-хон с Ахмад-хоном велели им всем – и нашим, и лаборантам, – пойти с ними в Дом Старейшин. И им там такую выволочку устроили… перед всем советом. За то, что тебя травили. Я думаю, уже вся столица в курсе. Даже странников позвали, чтобы написали в новостях. Так это подали, что, мол, Хотон-хон – для всех женщин образец, и если какая решила последовать по её стопам, мужчины должны ей помогать и подставлять плечо, а вы, мол, завистливые паскуды, вместо этого издеваетесь над ней, потому что она слабее и вломить вам не может. Мол, нашли жертву себе по силам. Короче, лаборанты ещё кое-как стерпели это, а наши разревелись в зюзю от такого позора. Клялись, что не взглянут на тебя больше кроме как с уважением.
