Диана и Леночка уже начали выстраивать малышей в ряд, внимательно наблюдая за тем, чтобы они крепко держались за руки.
Увидев Людмилу Марковну, быстро сбегающую по лестнице, Леночка бросилась ей навстречу, крикнув на бегу воспитателю:
— Я сейчас вернусь!
— Давай быстро! — согласилась воспитательница. — Нечего им, — кивок в сторону детей, — на солнцепеке стоять тебя дожидаючись!
— Ну что? — не утрудилась здравствованием Леночка. — Отпустил директор Диану? — о себе она не спрашивала. А зачем? Она птица вольная! Захотела — пришла. Захочет — уйдет.
— Отпустил! — закивала Милочка. — Двадцать третьего приеду за вами прямо с утра! — замялась: — Или ты хочешь сейчас уйти?
— Не, — замотала головой Леночка. — Мы здесь побудем. Подождем. А потом — вместе.
— Вот и хорошо, — Людмила улыбалась. — Вот и правильно.
* * *
Девушки жили в крохотной квартирке Людмилы уже три дня.
От предложения сходить на пляж обе отказались. Они и накупались и назагорались на даче. Тем более что в Южной Пальмире есть сто тысяч мест, где они не были ни разу.
Людмила Марковна и её ученицы сидели за выносным столиком кафе-мороженого в Городском Саду. Духовой оркестр, разместившийся в уютной ротонде, играл бравурный марш Прощание Славянки. Словно провожал тех, кто, пробыв в Южной Пальмире какое-то время, завтра собирался покинуть гостеприимный город, вернуться домой. И вспоминать этот прекрасный город, его удивительных людей, восхитительную архитектуру… и этот марш… торжественный и грустный одновременно.
— А ведь мы совсем недалеко от училища, — пробормотала Диана, размазывая по стенкам креманки остатки мороженого. — И так странно, что ни разу здесь не были.
— Интересно, — Леночка удивлено вскинула брови, — когда это у нас было время по всяким Горсадам разгуливать? — поднесла ложечку с мороженым ко рту и уронила каплю на белоснежное платье. Взвизгнула:
— Вот так и знала, что уделаюсь! Ведь не хотела это платье надевать! Это всё вы! — начала размазывать по груди ярко-розовую каплю.
— Лен, ну чего ты? — улыбалась подруге Диана. — Белый цвет так идет к твоему загару! Да и мы уже уходить собрались. А дома я застираю.
— А я что, по-твоему, безрукая? — продолжала бухтеть Леночка. И тут же заулыбалась: — Ну что, пойдем? — обрадовалась: — Хорошо, что автобусная остановка недалеко.
Людмила Марковна, уже разобрав для своих гостий кресло-кровать и глядя, как они укладываются, плотно прижавшись друг к другу, в незнамо какой раз удивлялась разности характеров и темпераментов подруг: спокойная, как полуденное июльское море, Диана. И взрывная, эмоциональная, с настроением, меняющимся едва ли не каждую минуту, напоминающая февральский шторм, Леночка.
— Завтра пойдем в галерею? — переспросила Леночка. — Дианка хочет увидеть вон её, — ткнула пальцем на стену, где висела репродукция, — в оригинале.
— Конечно, — Милочка подошла к выключателю, — я ведь обещала.
Свет в комнате погас.
Оконное стекло царапала ветка старого платана, колеблемая ночным ветерком.
Откуда-то издалека слышался женский смех.
* * *
Людмила увидела Мстиславу издалека. Увидела и, конечно, узнала. Только не поняла, почему Звездинская приехала к ней домой, даже не предупредив о визите по телефону? Это было странно и непривычно.
— Девочки, у нас гости, — проговорила еле слышно, хотя до подъезда у которого стояла Мстя и неугомонная любопытная соседка Милочки оставалось минимум тридцать метров.
— Да уже увидели, — Леночка и не думала понижать голос. — Узнали. Интересно, с какой стати она припёрла?
— Сейчас узнаем, — Людмила Марковна ускорила шаг.
— Здравствуйте, Мстислава Борисовна! — Диана и Леночка поздоровались практически одновременно. Правда, голос первой был нейтральным, а у второй — сочился ехидством.
— Привет, Славочка, — подержала учениц Людмила. — Какими судьбами?
— Да вот, — Мстя разулыбалась, словно встретила родню, по которой истосковалась, — вернулась из отпуска, решила проведать тебя, а в квартире пусто.
— Надеюсь, ты не рассчитывала, что я стану сидеть в четырех стенах безвылазно в расчете, что ты почтишь посещением мою скромную обитель? — Людмиле не нравился этот визит. Не нравилось и присутствие соседки, с любопытством прислушивающейся к каждому слову. Но, казалось, Звездинскую ничто не смущало:
— Хорошо, что встретила твою соседушку, — пролепетала елейным голосом, — она мне помогла скоротать время в ожидании. Целый час разговорами развлекала.
Людмила едва не схватилась за голову, представив, что могла наговорить соседка, разобиженная её невниманием и нежеланием посвящать в чужие проблемы. Но виду не подала:
— Ну что же, хорошо, что дождалась. Идем в квартиру. Чайку попьем. Расскажешь, как отдохнула.
Людмила Марковна и Звездинская начали подниматься по лестнице.
Следом за ними шли Диана и Леночка.
— Вот это да, — бормотала Леночка театральным шепотом: — Сиськи! Жопа!
Диана дернула подругу за руку, но не в силах сдержаться, хихикнула.
* * *
— И что они здесь делают? — огорошила вопросом Мстислава, усевшись в единственное кресло. — Почему они здесь?
— А где, по-твоему, им быть, — пролепетала растерявшаяся от напора и беспардонности гостьи Милочка.
— Этой, — ткнула пальцем Мстя в Леночку, — с папашкой. А этой, — указующий перст перенаправился на Диану, — на детдомовской даче!
— Знаешь что, Славочка! — Людмила не стала терпеть грубость коллеги. — Позволь мне самой решать, где и с кем проведут девочки неделю до начала занятий! Если ты не забыла, я веду их класс уже семь лет! И хорошо понимаю что, когда и с кем нужно и можно делать!
— Дааа, — протянула Звездинская, — а я вначале не поверила твоей соседке. Но теперь вижу, что её рассказы были недалеки от истины.
— Мне не интересно о чем ты беседовала с моей соседкой, — устало вздохнула Людмила. — Если хочешь, расскажи, как провела отпуск. Если хочешь чаю — я заварю.
— Думаю, что и рассказ о моем отпуске тебе тоже не интересен! — Мстислава сделала вид, что обиделась. — А чаю я и дома попить могу! Так что, пожалуй, вызову такси да поеду себе домой.
— Как скажешь, — задерживать подругу Людмила не собиралась.
— Придется вам потерпеть мое присутствие, пока не придёт машинка, — Мстя тыкала пальцем в телефон, набирая службу вызова такси. — Мне нельзя на солнце долго находиться.
Она успела забыть, что слушала соседку Людмилы, стоя на солнцепеке почти час.
Людмила Марковна села на диван. По обе стороны от неё угнездились Диана и Леночка. Все трое внимательно рассматривали обиженно сопевшую Звездинскую.
